Александр Степанов - Бои под Нарвой

Старый рабочий тоже едва стоял от усталости, но силой воли держался на ногах.

Неожиданно в избу вошла Лебедева. Она выглядела очень устало, но ввалившиеся глаза, как всегда, смотрели решительно и бодро.

Хотя Лебедевой уже приходилось быть под огнем во время боев с казаками Краснова в ноябре минувшего года, но непосредственной рукопашной схватки с врагом она еще не видела. На нее произвела большое впечатление неустрашимость, с какой рабочие атаковали немцев. Их храбрость наполнила гордостью сердце опытной большевички. Убедившись в боеспособности рабочего отряда, Лебедева сочла возможным уехать из отряда к латышам и морякам, отступающим под натиском противника. До наступления темноты она пробыла в этих отрядах, которые до вечера сдерживали продвижение немцев и лишь по приказу начали отход. Лебедева забеспокоилась о судьбе Стального отряда и решила ехать ему навстречу.

Зная маршрут отхода Стального отряда лишь приблизительно, Лебедева в каждой деревне наводила подробные справки о немцах. Уже совсем стемнело, когда ее задержала крестьянская застава у околицы деревни. Под конвоем ее отвели к «командиру» деревни — бородатому мужику из бывших солдат. Его поразило, что Лебедева оказалась комиссаром всех отрядов Нарвского фронта.

— Где это видано, чтобы баба комиссарила? Тут что-то не так, — решил «командир».

Тогда Лебедева справилась, есть ли в деревне большевики.

— Все в большевиках ходим, я аж с самого февраля прошлого года… Как Николашку скинули, я и записался в большевики, — ответил «командир» деревни.

Лебедева показала ему свой партийный билет и удостоверение от ЦК партии.

— Выходит, вы и впрямь комиссар? — удивился «командир».

Лебедева расспросила его, не слыхал ли он что-либо о рабочем отряде.

— С темнотой пришел какой-то отряд, да собирается утром уходить дальше в Нарву.

Лебедева попросила провести ее к прибывшим. Так она отыскала Стальной отряд.

Выслушав доклад Прахова и Блохина, она справилась, выставлено ли сторожевое охранение. Блохин сообщил, что люди сейчас выйдут на посты, но они так устали, что могут заснуть.

— Согласна с вами, товарищи, тяжело! — кивнула Лебедева. — Но необходимо побороть усталость. На то мы и большевики.

— Говорить долго не будем, — сказал Прахов. — Мы решили так: коммунисты должны взять на себя охрану деревни…

Через несколько минут половина всех партийцев Стального отряда под командой Круповича и Прахова вышла в дозоры и заставы. Остальные тут же, в избе, легли спать. Через два часа они должны были сменить товарищей.

Воспользовавшись первой свободной минутой по прибытии в деревню, Петров забежал в избу, где расположилась санчасть. Рая дежурила около тяжелораненых и смогла уделить жениху лишь несколько минут.

— Если бы ты знал, Аркаша, что я пережила за эти сутки! — воскликнула она, обнимая Петрова. — Утром услышала о столкновении с тобой Фомина и его подпевал. Я успокоилась только тогда, когда сама увидела тебя в лесу на нашем боевом участке. Затем ты остался в арьергарде, и снова я забеспокоилась, цел ли ты, не обморозился ли, не отстал ли от отряда… Только мы пришли сюда — проходят через деревню латышские стрелки, потом матросы, а вас все нет… Вдруг показался какой-то солдат, маленький, в прожженной шинели, и сообщил, что всех вас в арьергарде перебили немцы. Я два часа не могла найти себе места, все время плакала… Потом привезли раненых, и Соколов, из мартеновского цеха, успокоил меня, сказал, что ты жив и здоров… А затем мне опять начало мерещиться, что ты ранен или обморожен… Петров почувствовал, как дрожат плечи девушки.

— Устала ты, Раечка, изнервничалась, вот и мерещатся тебе всякие страхи, — ласково проговорил инженер. — Я, правда, тоже очень устал, но не поддаюсь. Особенно радует меня то, что удалось заслужить уважение рабочих. Теперь мне никакие козни фоминских прихвостней не страшны, — старался успокоить девушку Петров, хотя сам далеко не был уверен в том, что в ночной темноте его не подстрелит из-за угла затаившийся недруг.

— Береги же себя, любимый! — умоляла Рая, провожая Петрова.

На улице, прижавшись к жениху, она еще раз взяла с него слово зря не рисковать в предстоящих боях. Растроганный девичьей лаской, Петров бодрой походкой направился к избе, где размещались Блохин и Прахов. Тут же, лежа на печи, на лавках и просто на полу, храпели красногвардейцы. За столом, скудно освещенным мигающей коптилкой, нагнувшись над картой, сидели Лебедева и Блохин.