Альберт Зарипов: Дембельский аккорд 1

— А он вас не видел что ли?

Это очень плохо… Когда командир роты, ну, никак не хочет поверить своему же командиру группы… Который к тому же говорит сущую правду… Но объяснить надо всё!

— Ночь! Полная луна! — кратко говорю я. — И очень чёрные тучи! Большие-пребольшие… Вот мы и ползли к лесу, когда луну затягивало… Первую половину поля, то есть до канавы мы проползли очень быстро. А вот вторую половину поля мы крались… Метр за метром!

— А как же вы направление выдерживали? На спине же лежать приходилось!

— Товарищ майор! — уже с лёгким раздражением я выговариваю каждое слово. — У любого человека есть шея! У некоторых она ещё и поворачивается под разным углом к телу… Это раз! И в просвет между коленками иногда видно отставших товарищей! И это уже два! Главное — не напороться надутым «Дождём» на острую корягу или железяку!.. А снег — он очень скользкий…

Я заканчиваю свою лекцию по переползанию с использованием подручных средств… И устало замолкаю… Ведь сообразительный человек сможет моментально смекнуть все преимущества этой рационализаторской идеи… А невежды… Ну, что с них взять?!.. Просто командир роты очень сильно утомился за сегодняшний день…

А вот и долгожданный обед!.. Ведь мы опоздали в офицерскую столовую и теперь нам нужно подкрепиться солдатской кашей.

— У вас все люди на месте?

Это с громким возгласом в палатке возник старший лейтенант Гарин. Вид у него был очень встревоженный…

— А что такое? — спросил Пуданов, откладывая в сторону опустошённый котелок с остатками супа на самом дне…

— Саня! Проверь-ка всех людей! — продолжал нагнетать панику наш штабной деятель.

— Да чего же их проверять? — ухмыльнулся я. — Все сейчас обедают. Ты лучше сразу скажи…

— Что такое-то? — досказал за меня Иваныч. — Что случилось?

Мы уже не раз сталкивались с таким поведением Засады, когда он напускал на себя слишком много значимости и важности… Но то, что мы услышали…

— Начальник разведки долбанул-таки блокпост! Слышите бой идёт?

Мы прислушались. Снаружи действительно что-то творилось. Поэтому мы не сговариваясь побросали свои котелки и выскочили из палатки.

— Тихо! — скомандовал всем Пуданов.

Сейчас до нашего слуха более отчётливо доносились отдалённая артиллерийская канонада и еле различимые разрывы снарядов… Однако какой-либо автоматной и пулемётной стрельбы мы не услышали…

— Это гаубицы самоходные лупят… — после короткой паузы заявил Пуданов.

Он был вообще-то прав… Выстрелы орудий раздавались в полукилометре от нас, причём как раз с противоположной стороны расположения пехотной бригады. Ведь именно там находился гаубичный дивизион… Судя по всему, именно он-то сейчас и работал…

— По площади долбит!

Гаубичный огонь вёлся беглый и очень интенсивный… Так что выстрелы самоходок иногда напоминали мне размеренное ду-ду-дуканье крупнокалиберного ДШК. Но иногда в промежутках между этими громкими и резкими выстрелами различались далёкие взрывы… Снаряды рвались в нескольких километрах и как раз по направлению Старых или Новых Атагов… С башни БМПешки сержант Бычков даже разглядел фонтаны земли, взметаемой высоко в небо рвущимися 122-х миллиметровыми снарядами…

— Да их и без бинокля даже видно! — крикнул он нам.

Мы быстро взобрались на броню и убедились в его правоте. На фоне серого неба нам были достаточно хорошо видны чёрные фонтаны земли, хаотично взметаемые вверх разрывами снарядов. В мощном бинокле Б-12 видимость стала ещё лучше и я попытался было определить направление. Насколько мне это удалось… Я так и не понял. Однако ясно было то, что наблюдаемые нами взрывы перепахивают чеченскую землю… Явно не вперемешку с тем духовским блокпостом.

— Вот, блин! Дальность не определишь! — проворчал Иваныч, опуская свой бинокль.

— Это не на том блокпосту! — сказал ему я. — Это намного ближе!

— Да вижу… Что не там!

Я оторвался от бинокля и посмотрел на командира отряда. Надо было принимать решение.

— Тревога! — закричал резко Пуданов. — Боевая тревога! Выезд — через пять минут! Экипироваться всем!

Командир роты уже спрыгнул с брони и эти приказания отдавал на бегу. Наши солдаты бросили все свои дела и тоже ринулись в палатку.