Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

Командир отделения послушал меня и выдвинул рациональное предложение:

— Товарищ старший лейтенант, вы их лучше выдайте молодым, когда они приедут… А этим дембелям на всё уже начхать.

— Понял тебя, — сказал я, рассматривая элементы питания к ночным прицелам и биноклям. — Аккумуляторы вразброс валяются в коробке и замыкают друг дружку на корпус. Надо их ровненько выложить.

— Это те, что от пожара остались, — пояснил Бычков, наводя среди них порядок. — Очень много батареек сгорело.

Затем мы вышли во дворик, где я подождал, пока сержант не закроет ружпарк.

— Ну, что, Виталик! Вводи меня в здешнюю обстановку — рассказывай, как вы тут живёте, — предложил ему я. — Только по честному и без прикрас. Нам ведь теперь вдвоём предстоит работать.

— Ну, вы же сами видите, товарищ старший лейтенант, что всем в роте на всё наплевать… — деликатно кашлянув, осторожно произнёс мой командир отделения.

— Слушай… Я тебе сейчас не предлагаю стучать на кого-то. — объяснил ему я свою просьбу. — Просто мне нужно знать общие настроения среди личного состава… Без каких-либо конкретных фамилий… Ты же меня уже знаешь, я сам такого не люблю… Ты уж говори открыто и без прикрас…

Контрактник Бычков, сначала немного смущавшийся от непривычной беседы и подбиравший дипломатические выражения, после моих слов говорить как есть стал более откровенным.

— Дембеля сейчас ждут только увольнения и вообще ничего не хотят делать. Водку жрут почти каждый день, травку иногда покуривают, некоторые уже колются. На офицеров забивают откровенный болт.

— А что же сами господа начальники? — уточнил я.

— А ничего. Старый командир роты Абрамов летом в академию готовился, а новый ротный тоже на стакан часто падает. Вжиков постоянно где-то пропадает. Цветков — на охране Доки. Воропаев только недавно пришёл. Вот Кириченко что-то старался сделать в группе, но он всё больше упирал на совесть и сознательность… А на наших дембелей это совсем не действует. Сами же понимаете…

Я лишь молча вздохнул, вспомнив по-человечески добрый характер Олега. Это конечно неплохое качество, но только не на войне… Здесь солдат нужно учить не только убивать врагов, но и выживать самому… А это достигается лишь жесточайшей дисциплиной и постоянной требовательностью командира, а порой и самой настоящей жестокостью… А жалеть бойцов следует уже в тот самый момент, когда они — здоровые и невредимые, получают из твоих рук увольнительные документы перед отъездом домой к мамке да папке… Вот тогда-то и можно огорчаться от того, что такие хорошие бойцы покидают подразделение… Они естественно не поймут и шарахнутся в сторону, если им предложить остаться на войне на дополнительный срок… Но это уже их личное дело… Вот… Бычков же захотел…

— А контрактники? — спросил его я. — Они же вроде бы повзрослее…

— А у них есть свой круг общения, и они особой роли в роте не играют. Кто-то уже собрался увольняться, а кому-то просто на гражданке работать негде. Кто-то сюда по семейным обстоятельствам подался… Есть хорошие ребята, но они во вторую роту попросились. Там их больше всего.

Да… Это подразделение считалось самым сплочённым и лучшим в батальоне.

— А ты почему заключил контракт? — поинтересовался я, решив выяснить всё до конца. — Почему здесь остался?

Я знал, что мой подчинённый был одного же призыва со всей массой дембелей.

— А я следующим летом собрался поступать в высшее учебное заведение… Хочу погоны носить!.. — прозвучал не очень-то и решительный ответ сержанта. — Только вы не говорите никому об этом. Хорошо? А то… Контрактнику же легче будет экзамены сдавать…

Такая сдержанная постановка столь ответственного вопроса мне показалась очень даже любопытной…

— Хорошо! Не скажу! И в какое же заведение ты собрался поступать? — с интересом спросил я. — А то их много! Вевешные, милицейские, таможенные и так далее…

Может быть из-за моей слабой улыбки… Но теперь объяснение звучало более смелее…

— В военное училище, конечно!.. А куда же ещё, чтобы стать настоящим офицером? — гордясь своим выбором, твёрдо сказал Бычков. — Только куда конкретно я ещё не решил.

— Молодец! Одобряю! — обрадовался я и даже похлопал его по плечу.

Это моё искреннее удивление и последовавшая затем радостная реакция были вызваны не столько тем, что я сам когда-то отслужил два года солдатом, потом окончил военное училище и стал кадровым офицером, а тем что сержант тоже выбрал столь трудный, но достойный путь. Его я знал с марта месяца и он зарекомендовал себя в основном с положительной стороны. С кем конечно не бывает огрехов!.. Но то были небольшие оплошности и залёты, искупленные достойно и в полной мере…