Валерий Киселёв - Разведбат

Александр Соловьёв:

— Впереди шёл головной дозор. Первым шёл один парень, русский, но родился в Чечне, нос у него был длинный, и сам грязный и с бородой, как у моджахеда. Одеты мы все были — кто во что горазд. У одного резиновые сапоги, у другого кроссовки, у третьего ботинки. Один в камуфляже, другой в «горке» (спецодежда для работы в горах — авт.), но она была топливом облита, не поймёшь какого цвета. И разгрузки у всех разные. Словом — все грязные, зачуханные, обросшие, уставшие, и главное — очень похожие на тех, кто прорвался с Басаевым из Грозного. Это нас и спасло.

Слышу — первый из дозорной группы с кем-то разговаривает на чеченском языке, стоят друг от друга метрах в десяти, лоб в лоб, и базарят. Я догадываюсь, что чеченец говорит: «Здравствуй брат, салам, заходи, дорогой». По зачуханному внешнему виду моего бойца этот чеченец подумал, что кто-то ещё из Грозного выходит. А после головного дозора иду я, потом радист, корректировщик, дальше группа замыкания. Второй боец из головного дозора шёл с пулемётом, оружие всегда заряжено, и он пулемёт-то не опускает, смотрю — рука напрягается вниз, доворачивает. Я сразу моментально понял: опасность! Третий боец из головного дозора сразу отскакивает, он стоял за бетонным забором, и автомат — раз! и опускает вниз, дал мне знать. Это был сигнал на готовность оружия к бою. У нас была отработана система сигналов в таких ситуациях. Если приклад опускается вниз — мелкая группа противника — один или двое. Если трое — мы не нападем. Если идут двое, а нас шестеро — это мои «клиенты». Если их трое или четверо — боже упаси связываться. Формула — один к трём. Стреляющий разведчик — это мёртвый разведчик. Если я в тылу врага хоть раз выстрелил — пиши пропало, ко мне никто не придёт на помощь. Если один раненый появится — надо четверых, чтобы его нести, и живым вынести. А если идёт преследование и у меня раненый — я не смогу идти. Потому что ещё появятся раненые, и все в итоге могут погибнуть. А если нетранспортабельный раненый — я его никак не брошу. Я должен забирать и живых, и мертвых. Всех, даже покойников нести. Я практически обречён, если за мной погоня. Через каждые пять минут мои шансы уменьшаются вдвое, в геометрической прогрессии.

— Боец мне показывает: «Мелкая группа», я сразу даю сигнал: «Группа — к бою!». Снайпер сразу занял позицию, гранатомётчик ко мне — заряжает осколочным. Первый мой боец, который разговаривал с чеченцем, стал руками махать. А третий боец из головного дозора выглянул из-за бетонного забора и стал махать вверх прикладом. Я понял, что это не наблюдательный пункт, не ретранслятор, здесь база. — «Я не один», — говорит мой первый боец этому чеченцу, — «Да я вижу, вылезай, не бойся, иди». Вижу — люди здесь явно одеты «с нуля», ботинки — как со склада, оружие блестит, кокарды, эмблемы с волками. В Грозном добивают остатки банд, а эти ходят в наших тылах! Лошади стоят, кормятся, дизель работает. Вижу ангар во дворе, здоровый — самолёт можно заталкивать. Антенны спутниковые. А мы на них с одним пулемётом…

Мой боец из головного дозора опять поднял приклад кверху. У меня уже подствольник заряжен, рядом гранатомётчик с осколочной гранатой. Ну, мы бы тех бандитов, кто был в это время во дворе, всех бы уложили, а сколько их ещё в этих ангарах, пятиэтажных домах…. И куда мне потом бежать, как спасаться… Очень глупо мы попали. Оттуда, где мы стояли, никак не отойти тихо.

Лежу в авиационной воронке и слышу голос моего первого бойца: «Я их сейчас всех позову!». Пробегает мимо меня, я спрашиваю: «Что?» — «Духи»!». Второй бежит, спрашиваю: «Сколько?» — «Много!». Какое там стрелять, куда! Хотя бы один выстрел — и всё, нам конец. Даю сигнал на отход. У нас закон: по своим следам не уходить. Уходить вдоль бетонного забора? Опасно! И я повёл группу по дороге, где конные ходят, и как дал стрекача! Сказал своим: «Кто отстанет — голову отрежут. Уходим! Связист ко мне! Артиллерию на этот квадрат!» — у меня была кодированная сетка. Я уж не помню, но как-то так — «Квадрат Б!». — «Понял!» — «Гром», «Гром»! Я «Ромашка»! Приём!». — «На приёме». — «Квадрат «рысь», по улитке — «пять». На карте обозначена только водокачка, а реально здесь оказался целый жилой квартал. Засекли охрану, вышки, проволоку, конюшню, сенохранилище, подземный ангар для самолётов с защитой от бомбометания. И самое главное — ретранслятор со спутниковыми антеннами.