Хаджи-Мурат Мугуев - Рассказы разных лет

Приготовив два приемника с рамками, мы с нетерпением стали дожидаться работы тайной радиостанции. Глебов и специально вызванный лейтенант из радиоузла армии, вооруженные наушниками, уже заняли свои места. Вдруг они насторожились и начали прием фашистских позывных.

Им удалось очень быстро уточнить координаты вражеской радиостанции, а через полчаса мы уже окружали нарядный двухэтажный коттедж с черепичной кровлей, стоявший среди густого, но еще по-весеннему обнаженного сада. С высокой стены свисал белый флаг — знак полной капитуляции и мирных отношений с нами. Держа в руках автоматы, мы осторожно перелезли через невысокую железную ограду с бронзовыми львами и орлами, вцепившимися лапами в прутья. С южной стороны, там, где блестел пруд, заходил со своими людьми лейтенант. Мы пробрались во двор особняка и, прячась среди аккуратно подстриженных кустов сирени, подошли к дому. Старшина схватил меня за плечо и кивком показал наверх. Над крышей виднелась мачта, на которой была натянута антенна. Провод от нее спускался в крайнее окно второго этажа. Я подошел к подъезду. Охранявший меня автоматчик поднял руку с зажатой гранатой. Старшина заглянул в окно. Все было тихо. Я взялся за ручку двери и осторожно повернул ее влево. В ту же секунду раздался сильный, непрекращающийся звонок, и во втором этаже показалась и исчезла чья-то голова. Глебов, не ожидая результатов моей возни с дверью, со всего размаху выбил прикладом раму, брызги стекла со звоном разлетелись по полу, и старшина, прикрывая шинелью голову, бросился внутрь сквозь разбитое окно. Я открыл с помощью отмычки дверь, и мы побежали гурьбой по лестнице наверх, куда уже устремился Глебов.

— …раскрыт. Дом окружен русскими… спасаюсь… — довольно ясно послышалось за дверью, в которую ломился старшина.

Мы нажали на нее, она не поддавалась. Голос смолк. На этот раз моя отмычка действовала лучше, и я быстро справился с дверью. В комнате царил полумрак. По-видимому, шпион, убегая, позабыл выключить передатчик: выпрямительная лампа светилась в полутьме таинственным, мерцающим светом. Накалившиеся аноды генераторных ламп излучали яркое оранжевое сияние.

Лейтенант-радист наклонился, разглядывая шкалу настройки.

— Так и есть. Волна 19,73, та самая, о которой говорилось в записной книжке.

— А кстати, где же он? — спросил Глебов, открывая ставни.

Яркий солнечный свет брызнул снаружи. В комнате никого не было. Мы побежали во вторую. Там тоже было пусто. Мы пробежали еще одну комнату — дальше была стена.

— Куда же он мог деваться? — воскликнул Глебов.

— Рассыпаться по комнатам! Он где-то здесь, никуда уйти он не может, дом оцеплен! — крикнул я.

Распахивая шифоньерки, заглядывая под диваны, столы и кушетки, мы стали «прочесывать» комнату за комнатой. Солдаты торопливо срывали занавески и портьеры, валили шкафы, переворачивали диваны, отодвинули трюмо, заглянули в ванную — шпиона не было. Я распахнул настежь створки огромного гардероба, набитого мужскими и дамскими платьями. Их было много, и они мешали мне. Я поспешно сорвал с вешалок и выкинул под ноги солдат несколько костюмов; стало свободнее. Моя рука наткнулась внутри шкафа на выключатель, и я повернул его. Вспыхнул свет, и одновременно с ним половина стенки повернулась и отошла назад, образовав проход. Свет сейчас же потух, и стенка снова стала на свое место. Так вот оно в чем дело, потайная дверь! Я своими собственными глазами видел ее, и не только я, но и ошеломленные лейтенант, Глебов и автоматчики. Я снова повернул выключатель и бросился в открывшийся проход. Со двора раздались крики, выстрелы, шум. Сбегая пр узкой лесенке вниз, я очутился в густых кустах акации, облепившей этот уголок сада.

— Стой! Стрелять буду! — раздалось за кустами, и, тыча мне автоматами в лицо, выбежало несколько наших солдат.

Узнав меня, они остановились.

— Что вы, очумели, что ли! — закричал появившийся за моей спиной Глебов. — А это кто, немец?

Тут только я увидел, что под кустами, запрокинув назад голову, сидел человек. Из его простреленной ноги сочилась кровь.

Старшина стал обыскивать немца.

С улицы, привлеченные выстрелами, заглядывали сквозь ограду перепуганные горожане.

Солдаты осторожно положили раненого в машину. Глебов сел за руль, и автомобиль понесся к комендатуре.

Захваченный фашист молчал. Сжав побледневшие губы, он угрюмо глядел в сторону. Было уже около 13 часов. В 13.45 мы должны были связаться с германским центром, как говорилось в инструкции.