Карел Птачник - Год рождения 1921

— Что-то Бартлау придумает для нас? — задумчиво произнес Пепик, когда чешская команда подошла к крану. — Вчера мы закончили укладку рельсов для паровичка.

— Работка была неплохая, — заметил Олин. — Целую неделю возили из конца в конец рельсы и шпалы, разбирай их да собирай. Мы передвинули колею на семьсот метров ближе к деревне.

— Мне не так повезло, — пожаловался Эда Конечный. — Я работал внизу, у крана. Спина болит, даже уснуть не мог.

— А мы вчерашний день провели на складах, укладывали шпалы, мешки с цементом и железные прутья, — тихо рассказывал Кованде Гонзик. — После обеда поднялся ветер, мы развели костер из старых шпал и стали греться. Был там с нами один старикашка-немец, прежде я его никогда не видел. Он нам ничего не сказал и не понукал даже, чтобы работали. А когда мы разложили костер, он этак кисло глянул на нас, потом притащил новехонькую шпалу и кинул ее в огонь. «Если можно всех перестрелять, говорит, почему нельзя все сжечь?» И сел к огню вместе с нами. После этого он не проронил больше ни слова.

Кованда молча усмехнулся и поскреб щетину на подбородке. Поглядев в сторону деревянного барака, к которому они подходили, Кованда заметил:

— Вот он, Бартлау. Сейчас начнется!

Из будки вышел высокий угловатый человек в зеленой охотничьей шляпе с широкой лентой и кисточкой. Под его крючковатым носом красовались пышные усы с торчащими подкрученными кончиками, пожелтевшими от табака. Бартлау был широк в плечах и, для своих пятидесяти лет, невероятно тонок в талии. На боку у него виднелась желтая револьверная кобура.

Ефрейтор Гиль и фельдфебель Бент, замыкавшие нестройно шагающую колонну чехов, прибавили шагу, покрикивая: «Also, los, los, schneller!»

— Если тебя в Германии сделают десятником или надсмотрщиком, — сказал Гонза Кованде, — тебе вполне хватит этих двух слов: «also, los, los!».

— А я больше по-немецки пока и не выучил, — ухмыльнулся тот.

Колонна по команде остановилась, и Гиль с Бентом поспешили поздороваться с десятником. Тот «не заметил» протянутой руки Гиля и обменялся крепким рукопожатием с фельдфебелем, после чего Бент спрятал руку за спину и потер ее другой рукой.

— Помял ему лапу, — усмехнулся Карел.

По берегу канала, спотыкаясь, шла группа украинских девушек в теплых мужских куртках, стеганых жилетах, свитерах и тяжелых деревянных башмаках. На головах у них были платки. За девушками шагал усатый старик с тяжелой суковатой палкой в руке — лагерный надсмотрщик.

— Девочки пришли, — заметил Гонзик, глядя, как плетутся молодые украинки. Затем он выслушал и перевел товарищам распоряжение Гиля:

— Ребята, нам велено обуть резиновые сапоги и идти на дно канала разравнивать ил.

— Так я и думал! — пожаловался Пепик Карелу. — Для нас он всегда выдумает что-нибудь похлеще.

Саарский канал в нескольких местах дал течь. На девятом километре его дно лежало выше окружающей местности, и вода уходила в соседнюю речку. Чтобы избежать этого, берега и дно канала укрепили бетонированными «подушками», а строительная комиссия, недовольная качеством работ, решила, что эти «подушки» надо дополнительно покрыть слоем жирного черного ила, который был кругом в изобилии.

Чешскую команду пригнали на дно канала. Экскаватор громадным ковшом подавал вниз кубометры липкого ила, его надо было лопатами и вилами разравнивать так, чтобы получался полуметровый слой. Это был адский труд. Люди стояли чуть не по колено в ледяной грязи, черные резиновые сапоги, похожие на печные трубы, вязли в ней на каждом шагу, ноги ныли в суставах, а руки быстро уставали под тяжестью вязкой грязи, которая прилипала к лопатам и вилам.

Худенький Пепик еле двигался по дну канала.

— Который час? — упавшим голосом спросил он Кованду и отер пот со лба. — Полдень еще нескоро?

— Через два часа, — усмехнулся старый Кованда. — А ты что, торопишься обедать? Я еще не слышал, чтобы начали отбивать бифштексы.

— Долго я не выдержу, — пожаловался Пепик и оперся о вилы; с берега на него тотчас строго прикрикнул Бартлау и свирепо заорал Гиль. Пепик устало нагнулся и воткнул вилы в кучу ила, но когда хотел вытащить их, ноги у него подкосились и он ткнулся коленями в грязь.

— Что толку от слабого человека? — добродушно проворчал Кованда и одним рывком извлек Пепиковы вилы из грязи. — Таких, как ты, надо отправлять на живодерню за казенный счет. Разве такие недоноски спасут Германию? — Он присел на корточки над вилами и взял в руки деревяшку. — Гляди, вот как надо отдыхать: упрись локтями в колени и чисти деревяшкой вилы. Прикидывайся, будто ты чем-то занят, для немцев это самое главное. Вот Бартлау на меня смотрит, а придраться не к чему!