Геннадий Ананьев - Стреляющие горы

А в это время Хасан кошачьей походкой крался по тайному ходу. Вот и ступени, всего — четыре. Поднялся и осторожно сдвинул тяжелый щит, присыпанный сверху землей, на которой рос куст. Прислушался. Донесся приглушенный топот, затихший у забора.

Мелькнула мысль: «Кто-то предал! Неужели сам Турок? Ничего, разберусь!»

У крыльца дома раздалась команда: «Всем во двор!» Территория вокруг дома оживилась, послышались голоса пограничников и задержанных боевиков. Тогда Хасан отодвинул щит дальше и ящерицей выполз в кустарник. Вновь прислушался. Тихо. Вернув щит на прежнее место, бесшумным шагом охотника заскользил меж кустов. До спасительного леса — метров тридцать. И тут предательски хрустнула под ногой сухая ветка. Хасан замер, присел за куст, но по нему уже успел скользнуть луч мощного фонаря.

— Стой!

Хасан рванулся вперед, петляя между кустов и деревьев. Автоматная очередь срезала ветки слева от него, другая тоже прошла мимо. Бросок — и он оказывается в густом подлеске, ломится через него уже напролом, словно заяц, убегающий от лисы, перемахивает через поваленные деревья.

А сзади — Османов и Абдуллаев. Именно они, находясь в секрете, засекли Хасана. Подбежали к ёрнику, высветили смятые и поломанные кусты, сквозь которые продирался Хасан. Доложили по радиотелефону Меркульеву:

— Неизвестный вынырнул, словно из-под земли. Уходит лесом. Разрешите преследовать?

— Преследуйте, — разрешил капитан и приказал Александровичу и Бабикову, охранявшим входную дверь в дом:

— Оба — со мной. Осмотрим местность за оградой и — в погоню. Османов и Абдуллаев идут по следу. Думаю, что это Хасан.

Меркульев доложил обстановку Лоськову и связался с ближайшей заставой:

— Беглец, предположительно Хасан, уходит в сторону границы.

— Вас понял.

— Оповестите соседей справа и слева. Хасан — бывший охотник. Он может резко изменить маршрут. Я двигаюсь в сторону границы, не тратя время на поиск следов.

Ни автоматные очереди за забором, ни стремительность, с какой покинул двор Меркульев с Александровичем и Бабиковым — ничто не внесло сумятицы в действия оставшихся пограничников и бойцов «Вымпела»: каждый оставался на своем месте, обеспечивая безопасность работы следователей. Один из них уже начал допрос Турка. Тот продолжал возмущаться:

— Вот мой паспорт. Я не имею понятия ни о каком джихаде. Я — миссионер фонда «Всех Святых».

— Как вы оказались в этом доме?

— Фонд направил меня сюда для того, чтобы я нес священное слово правоверным в горных аулах. Дом куплен на мое имя, имя потомка славного рода Али Хусейна, преданного единственно спасительной вере.

— Есть подтверждение?

— Да. Вон в той шкатулке.

Турок поднимается, чтобы взять шкатулку в нише, но следователь резко останавливает его:

— Сидеть!

— Я не собираюсь предпринимать что-либо, противоречащее закону.

Не обратив внимания на заверение Турка, следователь задал новый вопрос:

— Вы содержали гарем из несовершеннолетних. Где он?

— У меня, на моей родине, есть гарем. Через год моя миссия закончится, и я с великим наслаждением обниму своих любимых жен.

— Вы отрицаете насильственное удержание для своего ублажения несовершеннолетних?

— Отрицаю. Никаких несовершеннолетних я не держал и не помышлял об этом.

Следователь попросил стоявшего за спиной Турка бойца:

— Позови подполковника Нуралиева, истинного хозяина этого дома.

Нуралиев не вошел, а ворвался в комнату, набросился на Турка:

— Где моя дочь, вонючий шакал?!

Турок пожал плечами и, демонстрируя всем своим видом возмущение, обратился к следователю:

— Избавьте меня от оскорблений. Я — миссионер, а не насильник. И еще я прошу связаться с моим фондом. Его руководство должно знать, что вы покушаетесь на священное, богоугодное дело, которое я делаю.

— Вам такая возможность представится. Всему свое время. Пока же мы вас задерживаем.

Предварительный допрос Турка закончен, и его уводят в женскую половину, как раз в ту комнату, где дорогим ковром прикрыт вход в подземелье.

Оставшись вдвоем с Нурапиевым, следователь предлагает:

— Поприсутствуйте на допросах.

— Конечно. Я советую вызывать боевиков по одному.

— Иначе мы и не допрашиваем. Беда только в том, что у нас нет возможности развести их всех по отдельным комнатам.

— В каждой комнате по четверо пограничников. Они не только охраняют бандитов, но и пресекают любые разговоры между ними.