Геннадий Ананьев - Стреляющие горы

— В строю отсутствуют ефрейторы Александрович и Бабиков. Причина пока не выяснена.

— Выясним. — И, обращаясь к строю, скомандовал: — Сейчас разойдитесь к своим комнатам, но в них не входить. Ждать меня.

Прошел по комнатам. Почти никаких причин для замечаний — везде чисто, все на своих местах. А вот и комната ефрейторов. Из нее доносится звук работающего телевизора. Постучав, вошел. Ефрейторы встали и представились, не проявив ни малейшего беспокойства. Скорее наоборот: всем своим видом они демонстрировали уверенность и полную независимость. Капитан окинул взглядом комнату: кровати заправлены небрежно, в ногах — камуфлированные куртки, у порога разбросана обувь.

— Почему не заняли свое место в строю по тревоге? — вполне миролюбиво задал вопрос Меркульев, чем весьма удивил сопровождавшего его офицера и даже самих провинившихся, ожидавших, казалось бы, неминуемого разноса.

— Мы не слышали команду, — ответил Бабиков. — Телевизор работал.

— Ясно. Для начала отстраняю вас от предстоящей операции. Разбор происшествия — после ее окончания.

— Допрыгались, — вздохнул Бабиков, когда начальство вышло из комнаты. — Вставят нам теперь фитиля.

— Не боись, — успокоил его Александрович. — Мы — лучшие в подразделении. Не посмеют. Кто еще так стреляет? По пальцам пересчитать. Самому новоиспеченному командиру на стрельбище нос утрем. А в самбо кто с нами может потягаться?

— Да что ты заладил: стрельба, самбо… После нашего сегодняшнего залета об этом никто и не вспомнит.

— И всё же такими, как мы, не разбрасываются. Да и мягкий он, новый командир. Голоса не повысил.

— Мягко стелет… Ты что, не понял, как он нас обломал? Любуйтесь, мол, кривляющимися бабками в ящике. А мы пока дела будем делать.

— Не хнычь. Все образумится. Нутром чую.

«Жигули» аккуратно двигались по трассе, не превышая скорости, не обгоняя на подъемах перегруженные фуры. Человек за рулем был совершенно спокоен — не замечал, что его уже давно «ведут». Стоило ему перед городом свернуть на местную дорогу, как последовал доклад генералу Лоськову:

— Объект свернул с трассы.

— Проведите задержание. Постарайтесь, чтоб без свидетелей.

«Жигули» подъехали к блокпосту, установленному рядом с дорогой. Здесь вместе с традиционно дежурившими армейскими солдатами — пограничники. Машину остановили.

— Пограничный наряд, прошу предъявить документы, — прикладывает руку к головному убору сержант Османов, едва водитель опустил стекло.

— Командир, а что погранцы стали охранять границы районов? — съехидничал водитель.

— Вы въезжаете в пограничную зону, и я вправе проверить ваши документы.

— А с каких пор здесь проходит граница пограничной зоны?

— С недавних.

— Первый раз слышу. Но раз такой порядок…

Водитель вышел из машины и протянул сержанту документы К «Жигулям» подъехала легковушка с оперативниками. Они дружно вышли из машины, окружили водителя «Жигуленка» и увели его в помещение блокпоста.

Генералу Лоськову поступило очередное донесение:

— Задание выполнено. Без единого выстрела. И без свидетелей. Погранцы хорошо сработали.

— Задержанного ко мне. Машину курьера во двор управления. Номера на всякий случай снимите или основательно запачкайте. Машину доставить без досмотра.

Положил трубку, снял другую. Услышав на другом конце ответ, изложил просьбу:

— Я к тебе, как к начальнику информационного центра, с поклоном. Дай срочно в СМИ информацию об автоаварии на нашей дороге, с гибелью водителя, личность которого устанавливается. Подчеркни: в машине обнаружена крупная сумма денег в долларах США. Такую же информацию дай на радио. Снимки? Что за вопрос! Поручи своим орлам, они тебе любые изготовят. Цвет машины? Серый. Условились? Вот и ладушки.

Затем Лоськов позвонил генералу Протасову и попросил объявить благодарность всем пограничникам, принимавшим участие в операции.

Первый блин не оказался комом. Меркульев собрал весь личный состав в комнате для совещаний.

— Подводя итоги участия наших военнослужащих в операции по задержанию, хочу передать вам оценку управления ФСБ: работа сделана на «отлично». Так будем держать и впредь. Но в бочке меда оказалась большая ложка дегтя. Я имею в виду невыход по тревоге в строй ефрейторов Александровича и Бабикова. Они считались лучшими, на них рекомендовали равняться, а как они показали себя? Наплевали на тревогу — мол, мы сами с усами. Наделили себя правом оценивать нужность и важность приказа командира. Они забыли, что мы — спецразведка. А можно ли идти в разведку с такими людьми? Поднимите руку, кто не согласен со мной.