Федор Залата - Он сделал все, что мог

— Когда ты об этом узнала?

— Вчера. Я сразу же хотела тебе сообщить, но ты не пришел на свидание. Как ты думаешь, Роман, он может здесь объявиться?

— Все может быть. Надо всегда быть готовым к худшему.

— Послушай, Рома, может, тебе к партизанам?.. Я могу это устроить.

— Без паники, Ира. Пока.

— Постой. — Она придержала его за рукав, подняла на него свои строгие глаза и, чуточку поколебавшись, с какой-то отчаянной решительностью обвила его шею и поцеловала в губы.

— Ты что, Ира?

— Пойдем, я провожу тебя, — сказала она и первая вышла во двор.

…Снова же намного позже будет установлено, что примерно в то же время, когда Роман Козорог, каждодневно рискуя жизнью, наконец-то с помощью партийно-партизанского подполья приступил к выполнению своей главной задачи, Никон Покрышка добрался до своего Дома. Некоторое время скрывался, но был задержан полицией, и там сказал, что он не хотел воевать, прострелил себе руку, показал шрам, а потом перешел линию фронта. О том, что он бежал из плена — не сказал.

Некоторое время спустя он уже надел форму полицая. Логика поступков, логика характера привела к логическому завершению.

Подъезжая к «лагерю», Роман еще издали заметил, что там что-то происходит: весь личный состав выстроен на плацу, у здания стояло две легковые и две грузовые машины, несколько мотоциклов с колясками, с установленными на них пулеметами. За пулеметами сидели власовцы.

— Что такое? — спросил часового у ворот, слишком придирчиво проверявшего его документы.

Роман смотрел на часового строго, стараясь не выдать внезапного волнения, охватившего его.

Часовой, одетый в новую красноармейскую форму «хабэ», лишь на пилотке вместо звездочки — кокарда, еще раз сличил фотокарточку на пропуске с лицом Романа, сказал:

— Майор Козорог?

Роман вызывающе прикрикнул:

— А ты что, не видишь?

— Как раз вовремя. Подполковник Лыньков вами уже интересовался.

— Зачем?

— Откуда мне знать? Сказано, как только вы явитесь — в строй.

— А что это за парад?

— Приехал генерал Власов.

— А майор Фишер здесь?

— Все в штабе. Проезжайте, товарищ майор.

Ух как же Козорога каждый раз коробило, когда он здесь от этих подонков слышал такое святое слово «товарищ», но и сам был вынужден называть их «товарищами».

Укрыв мотоцикл под навесом сарая, Роман пошел вдоль строя с правого на левый фланг, желая удостовериться, есть ли еще тут Вася Копица. Вздохнул — есть. Бедняга, он еще не знает, какая мина замедленного действия под него подведена. Едва Роман успел пристроиться к левому флангу, как раздалась зычная команда дежурного по лагерю офицера:

— Смирно! Равнение на… право!

Из помещения штаба вышел Власов в генеральской форме, подполковник Лыньков, майор Фишер и еще какой-то человек в штатском. А, это опять появился господин Обухов. Значит, запахло смаленым. Он тут уже несколько раз бывал. Отпрыск бывшего петроградского заводчика Обухова имел какое-то свое «дело» во Франции, говорят, это он финансирует власовскую шпионско-диверсионную школу. Вот для кого нужна эта банда головорезов. Дежурный, взяв под козырек, направился к ним строевым шагом.

— Господин генерал…

— Отставить, — вяло махнул рукой Власов. — Какой же я господин, все вы мои соратники, товарищи по оружию, — сказал он громко и зашагал к возвышенности посредине строя. Высокий, сутулый, шагал он быстро, глядя себе под ноги и сопровождающие его едва поспевали за ним. Остановясь на возвышенности, он круто, через левое плечо, повернулся лицом к строю и приказал — Вольно.

— Вольно! — прокричал дежурный.

— Здравствуйте, братцы, здравствуйте, мои боевые орлы! — Голос у Власова был несколько с хрипотцой и то вдруг срывался на зычные выкрики, то переходил почти на доверительный шепот.

Солнце било в лицо Власова, и Роман разглядел его во всех подробностях: лицо дряблое, бабье, нос утиный, на котором зеркально поблескивали большие очки.

— Здесь назвали меня «господином», нет, это вы «господа», потому что вам господствовать в новой России, вы ее обретете с помощью наших союзников… Братья, а я вас иначе не могу назвать, потому что мы с вами братья по оружию… Наступает решающий час… Николай Васильевич, — обратился он к Обухову, — пользуясь случаем я хочу представить вам… — Власов повернул голову к стоявшему позади Лынькову — и тот скомандовал:

— Коршунов, Бурчик, Копица, Козорог, Колодяжный, два шага вперед!