Александр Омельянович - В тылу врага

Вокруг деревни были разбросаны хутора. Генрик хотел найти работника-поляка и получить от него какую-нибудь информацию. Миновал несколько домов. Везде ни души. Вдруг с боковой полевой дороги выехала телега и направилась к хутору, расположенному возле леса. Немец или поляк?… Генрику повезло. На телеге ехал старый усатый мужчина с такой же буквой «П», как и у него. Генрик поздоровался и подсел к нему.

Быстро завязалось знакомство. Крестьянин был родом из-под Варшавы. Генрик выдал себя за беженца. Ехали медленно. Крестьянин охотно отвечал на вопросы, объяснял, где находятся посты жандармерии и СА, какие мосты охраняются, что за люди лесники, где размещаются войска и многое другое. Видно было, что он любит поболтать и ему доставляет явное удовольствие щегольнуть лишний раз знанием окрестностей. Самое большое движение было, по его словам, на двух шоссе: из Гижицко через Борецкую пущу к фронту и из Венгожево в Голдап. Генрик поблагодарил его за информацию и советы и, когда они подъехали к лесу, спрыгнул с телеги. Вскоре он добрался до базы. Палатки были разбиты и тщательно замаскированы ветками. Вместе с Андреем Генрик сел составлять первую радиограмму. Два дозора в ходе наблюдения за шоссе добыли немного сведений. Тамара и трос разведчиков отправились в глубь леса передать первую шифровку. Это делалось для того, чтобы, если немцы запеленгуют передачу, не дать возможности быстро обнаружить базу.

Разведчики натянули антенну. Тамара развернула радиостанцию. Накрывшись плащ-палаткой, светя себе фонариком, она подключила провода, прижала плотнее наушники и, немного волнуясь, положила пальцы на ключ. Через минуту Центр в Каунасе будет знать о судьбе группы. Через минуту немецкие станции, занимающиеся радиоперехватом, зафиксируют позывные ещё одного неизвестного радиопередатчика в своём тылу.

— «ВБФ-3», «ВБФ-3», «ВБФ-3»…

Тамара несколько раз постучала ключом и повернула рукоятку на приём, настраиваясь на волну радиостанции в Каунасе. Эфир молчал. Спустя минуту повторила позывные. Наконец Каунас ответил. Тамара расшифровала принятый текст радиограммы. Ежи и Ян встали в охранение, а Коля, сидевший под плащ-палат— кой, светил фонариком. Два часа спустя они вернулись на базу.

От костра доносился запах подогреваемых консервов и варившегося кофе. Первый ужин в Борецкой пуще пришёлся всем по вкусу. Усевшись вокруг костра, покуривая, Генрик с Андреем и Сергеем разработал план действий на ближайшие дни. Он и Тони в одежде польских работников должны были отправиться в дальнюю разведку.

Утром разведчики вышли на опушку пущи. У Генрика за спиной висел топор, у Тони пила. Пистолеты были спрятаны под куртками. Шоссе проходило где-то поблизости. От опушки пущи до Гижицко было двадцать километров. Взглянули на карту — невдалеке должна была находиться деревня Можджаны. Решили обойти её стороной. Железную дорогу Гижицко — Олецко пересекли беспрепятственно и вышли на шоссе уже за деревней. Мимо них проехало несколько грузовиков. Тони насвистывал весёлую мелодию. Тяжело грохоча, с запада проследовала колонна автомашин. Через короткие промежутки времени один за другим шли мощные дизели, тащившие за собой нагруженные доверху прицепы. Колонна ехала около часа. Разведчики фиксировали в памяти количество автомашин и их отличительные знаки. Всё указывало на то, что колонна принадлежала танковой дивизии.

Движение на шоссе усиливалось. Автомашины следовали в обе стороны. На разведчиков никто не обращал внимания: тогда на дорогах можно было встретить немало гражданских лиц. Недалеко от населённого пункта Живки Мале возле шоссе стояла железнодорожная будка. Шлагбаум был закрыт. По железной дороге со стороны Круклянок шёл длинный состав из крытых вагонов, охраняемых солдатами. На вагонах были видны наклейки с характерным изображением взрыва, что свидетельствовало об их содержимом.

— Эх, Генрик… — шепнул Тони. — Если бы взять и подложить мину, а?… Вот было бы зрелище!

— Не время, — ответил тот с сожалением.

У закрытого шлагбаума стояло несколько грузовиков. Из одного из них вылез шофёр и начал копаться в моторе.

— Добрый день! — поздоровался с ним по-немецки Генрик. — Вы случайно не в Гижицко едете?

— Может, и в Гижицко, — ответил шофёр.

— Возьмите нас с собой, заплатим.

Шофёр окинул их любопытным взглядом:

— А сколько дадите?

— Бутылку шнапса, — бросил коротко Генрик, — и десять марок. Больше у нас ничего нет.