Вальтер Хартфельд - Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943

В пятистах метрах открыл огонь русский пулемет. Ликвидировать его было не просто, поскольку партизаны установили его внутри одной из изб.

Хайнц собрал несколько егерей и предпринял обход. Это удалось легко. Но огонь пулемета задержал движение коммандос на десять минут, которые позволили партизанам переправиться через Десну и тихонько уйти. Из троих человек пулеметного расчета двое были убиты, третий получил тяжелое ранение.

Хайнц попросил помочь раненому Гюнтера, весьма удивленного такой снисходительностью. У раненого был двойной перелом ноги, он потерял сознание.

— Ах ты, нечестивец, — бормотал Гюнтер, глядя на Хайнца, — по-дружески предупреждаю тебя, что как только я стану выхаживать этого парня, то запрещу к нему прикасаться.

Хайнц спокойно улыбнулся.

— Валяй, валяй, — говорил он. — Благочестивая Флоренс Найтингейл (знаменитая английская медсестра (1820–1910). Организатор и руководитель отряда санитарок в период Крымской войны 1853–1856 годов. Создала систему подготовки младшего и среднего медперсонала в Англии. — Ред. )! Если я к тебе обратился, значит, согласен с тем, чтобы ты им занялся. И потом, это произведет на крестьян нужное впечатление… Но все же учти: твоя забота продлится не слишком долго.

Солдаты мобилизовали двух женщин, чтобы вскипятить горячую воду, а других собрали перед домом, где Гюнтер лечил партизана. Открыли дверь и окно дома.

Клаус выступил с короткой речью перед собравшимися людьми и попросил их похоронить двух русских пулеметчиков.

Смешавшись с толпой, Швайдерт и Хальгер выяснили то, что хотел знать Клаус. Партизаны, обнаруженные посредством чиха Рейнхардта, входят в состав отрада, который, отступив к Брянску, укрылся в лесу близ селения Любки.

Гюнтер изготовил для ноги раненого что-то типа шины, наложил ее на переломы и заставил его принять снотворное.

К Гюнтеру присоединился Хайнц. Улыбаясь, они торжественно обменялись рукопожатиями.

Вечером коммандос были уже в пяти километрах к востоку от леса в урочище Любки.

Ханс Фертер во время радиосеанса сообщил им, что утром авиационная разведка наблюдала передвижение людей, что, кажется, свидетельствовало об оставлении Мясенко и Яковлевым лагеря и выступлении в направлении, противоположном тому, где находятся коммандос. Опасаясь подвоха, Ханс Фертер попросил егерей быть крайне осторожными. Разбившись на четыре взвода, коммандос возобновили движение, руководствуясь категоричным приказом ограничиваться прослушиванием и наблюдением.

Манфред и его группа обнаружили просеку, за которой, как им показалось, стоило понаблюдать. Самые ловкие егеря взобрались на деревья, другие укрылись за листвой и кустами. Началось долгое ожидание. Манфред думал о Жене и иконе святого. Он дал себе зарок, что когда-нибудь вернется в Миликонец.

К двум часам ночи в лес углубился отряд партизан численностью более пятидесяти человек.

Когда четыре взвода утром объединились, Клаус и Хайнц проанализировали ситуацию. Ночью было замечено десять групп. Недоумевая, Клаус не мог связать появление этих групп партизан с перемещениями, о которых сигнализировал Фертер. Этот лес все-таки не был бесконечным, как бездонная бочка Данаид! Если Мясенко и Яковлев решили его покинуть, значит, это место показалось им опасным. Почему другие группы — и многочисленные группы — приходят, чтобы в нем скрываться? Лес хранит какую-то тайну.

Клаус передал по радио свои соображения Фертеру и предложил остаться еще на одну ночь, понаблюдать. Потом, по своему обыкновению, он собрал командиров взводов для обсуждения этой проблемы. Густав Хальгер предложил походить здесь. Он хорошо говорил по-украински и, так как в лесу было много движения, резонно предположил, что партизаны могли не опознать их. Конечно, это было опасно, но не больше, чем другие предприятия.

Вечером Манфред и его взвод заняли место Хальгера, который вместе со своей командой вел наблюдение предыдущей ночью, а Хальгер, в свою очередь, удалился в лес.

Он выступил в удобное время, постоянно двигаясь параллельно просеке, потому что ему нужно было опередить дозорных партизан, а чтобы опередить, их надо было идентифицировать. Через час в нескольких метрах от него молча прошла группа людей. Он немного подождал и последовал за ней, предварительно убедившись, что другая группа не пасет его с тыла.

В ночной темноте прозвучал хриплый голос. Хальгер подался вперед, пытаясь опознать неизвестного. К счастью, дозорные и партизаны вступили в продолжительные переговоры, которые перемежались приветствиями с благополучным прибытием. Ну, это было бы нетрудно предвидеть, думал Хальгер, делая большой крюк и переходя внешние границы лагеря. Опасаясь, что имеется вторая полоса сторожевых постов, Хальгер продолжал маскироваться, ориентироваться в ходе продвижения на голоса партизан, которые находились впереди и которые, к счастью, переговаривались с часовыми. Попался отряд, который продвигался по команде и с большими предосторожностями. Хальгер задержался немного и сам пустился в путь. Голоса приветствовали вновь прибывших людей, которые растворялись в лесу. Хальгер насчитал до двухсот человек и пошел дальше. Он разминулся с несколькими людьми, которые даже не обратили на него внимания, и вышел на небольшую поляну, где партизаны разжигали костер.