Алексей Гусев: Юность, опаленная войной

— Пощадите, братцы, богом клянусь, не виноват! Озолочу… жена… дети…

— Смотрите, эта мразь еще клянется! — брезгливо произнес Ракитский и руками, точно тисками, сдавил его шею.

…После казни Хрущинского тарасовцы жили напряженно, в ожидании чего-то страшного. Все понимали, что им все это просто так не пройдет.

В середине марта 1942 года Виктору Ивановичу Лошицкому с помощью своих людей удалось отправить в Старосельский лес подводу с мукой, картофелем, солью.

Эти продукты должны были составить продовольственную базу их будущего партизанского отряда.

В двадцатых числах марта Кургаев доложил Виктору Ивановичу, что все бывшие выздоровевшие советские воины, как один, готовы к выходу в лес.

Действительно, в бывшей колхозной канцелярии деревни Тарасово оставалось всего лишь пять раненых советских воинов, которые находились в состоянии выздоровления и, фактически, в активном врачебном лечении и наблюдении больше не нуждались. Можно считать, что свой врачебный долг по лечению оставленных тяжелораненых воинов Филипп Федорович Кургаев, техник 2-го ранга Ефим Владимирович Саблер, тарасовские и ратомские патриоты выполнили! Из ста оставленных нетранспортабельных тяжелораненых воинов свыше восьмидесяти были поставлены на ноги, многие из которых уже активно сражались в партизанских отрядах на севере Минщины и Витебщины.

— Кого я вижу? — воскликнул Виктор Иванович Лошицкий, встретив на одной из улиц Ратомки своего довоенного знакомого, бывшего военнослужащего.

— Он самый, оглянувшись по сторонам, негромко ответил осипшим голосом бородач.

— Работаешь? — продолжал расспрашивать Виктор Иванович.

— Работать у этих гадов? Никогда! Лучше с голоду сдохну, чем буду есть их поганый хлеб. А ты, я слышал, к ним подался?

— А здорово тогда весной 1941 года ваша часть помогла нашему колхозу в севе яровых да и в посадке картошки тоже, — старался еще больше прощупать старого знакомого Виктор Иванович.

— Да, брат, были дела… И прекрасные дела.

«Не изменился! — подумал о нем Лошицкий. — Значит — «свой».

— Слушай, приятель, — продолжал Виктор Иванович, — заходи ко мне, в управу, потолкуем.

Виктор Иванович, будучи до войны председателем колхоза, часто видел этого человека в одной из воинских частей. Действительно, он нередко приезжал с красноармейцами части в Тарасово, чтобы помочь колхозу «Красный пахарь» в проведении полевых работ, уборке урожая.

Не знал тогда Виктор Иванович, какие трагические последствия принесут встречи с этим человеком, который к этому времени был уже завербован минской СД.

Вечером 30 марта 1942 года ратомская аптека закрылась, как всегда, в установленный час. Заведующий аптекой Ефим Владимирович Саблер, не торопясь, захлопнул ставни. Войдя в помещение со служебного входа, он поспешно закрыл дверь на ключ. Взглянул на часы: стрелки показывали ровно девять. До выхода из Ратомки в Старосельский лес оставались считанные часы. Войдя в небольшую комнату, где хранились запасы медикаментов и перевязочного материала, Ефим Владимирович стал быстро открывать коробки и содержимое вываливать на стол.

Неожиданный стук заставил его вздрогнуть. На лбу мгновенно бисером выступила испарина. С волнением он подошел к двери.

— Кто? — почти не своим голосом спросил Ефим Владимирович.

— Свои, Ефим!

Узнав голос Кургаева, он облегченно вздохнул и быстро открыл дверь.

— Ну, Друг, напугал же ты меня! Хоть бы предупредил! — встречая доктора, дружески пожурил Саблер.

Закрыв дверь, оба подошли к столу, где лежали только что выложенные медикаменты, бинты, вата.

— Забираем все, что есть! В лесу, брат, все пригодится, — окинув все взглядом, проговорил Кургаев. — А хирургический инструментарий не забыл?

— Берлинского изготовления! — в ответ не без гордости воскликнул Саблер.

— Великолепно! — вполголоса похвалил Кургаев.

Потом они вместе все приготовленное медицинское имущество стали быстро складывать в рюкзаки.

Когда все было готово, Ефим Владимирович подошел к кассовой конторке, стоявшей на высоком столе. В выдвинутом ящике Кургаев увидел аккуратно сложенные советские деньги и оккупационные марки.

— Берем? — спросил Саблер.

— Спрашиваешь! Забирай все.

Ефим Владимирович, туго перевязав пачку денег бинтом, аккуратно сунул их в свой вместительный мешок. Когда сборы были закончены, погасили лампу и вышли на улицу.