***
Я умею двигаться неслышно, но стать невидимкой невозможно. Кроме того, те на кого я охочусь и сами охотники. То есть – мы на равных. Крадусь, прячусь, маскируюсь, прислушиваюсь. Нет никого. Хм. Охотник в засаде – это, я Вам скажу, непростая цель. Вот засел я в таком месте, откуда видны подходы к тропе, по которой обычно проходят к нашему наблюдательному пункту, затаился и жду, потому что если продвинусь чуть дальше – меня легко заметить из тех мест, где, возможно, затаился противник.
Сижу час, второй. У меня везде чешется, хочется чихнуть, попить и потянуться. Хорошо хоть комарья тут нет. Тихий ласковый день, птички чирикают. И – ни души. С нашего наблюдательного пункта это место не просматривается… тоска.
Повезло мне только вечером – услышал как под чьим-то весом качнулся камень. Скрежетнуло характерно. Но не здесь, а дальше по тропе. То есть, кто-то куда-то переместился. Причём, не животное, потому что у коз и баранов на ногах копыта, а они стучат. Здесь среди беспорядочно торчащих камней и прущих в промежутках между ними кустов найти или быть обнаруженным – равновероятные события. Но тот, кто сохраняет неподвижность, имеет предпочтительные шансы – то есть, ищущий находится в проигрышном положении. Хорошо, что дальше не сунулся.
Когда стемнело, отступил потихоньку, прокрался по тропе поближе к Горшковке, и снова затаился. Тут и уснул. Утром разбудили меня голоса троих человек, идущих к озеру. Речь их я не разобрал, но сам факт появления этой группы всё поставил на свои места. Ничего мне не показалось, ничего я не насочинял – была засада. То есть под видом кочевого племени к нам действительно пожаловал военный отряд. Тревога не была ложной. Стрелять же в них я не стал. По моим силам дистанция великовата, хотя, место открытое.
Пошел другой тропой. Пусть и длиннее она, но не сулит неожиданных встреч. А на ногу я скорый.
***
В Горшковке что-то пылает. Чужие воины снуют между землянками, но воплей избиваемых жителей не слышно – ушли они, что радует. У берега нет ни единой лодки, только одинокий челнок покачивается на воде метрах в двухстах от суши. В нём вижу троих, причем, судя по торчащему за корму костылю, правит Одноногий Лягушонок. Воины от жилищ спускаются к озеру с горшками, не иначе, собрались гасить огонь. Гребец в пироге заработал веслом, направляя её навстречу неприятелю, на носу встал и выпрямился стрелок. Из ростового лука сидя не стреляют.
Сближение с берегом происходит стремительно. Выстрел. Один готов. Стремительная Ласка стрел напрасно не тратит. Несколько брошенных в ответ копий с большим недолётом уходят в воду. А вот и Лягушонок с кормы стрельнул, отчего у противника стало бойцом меньше. Теперь встал Кит и… призовое попадание. Враг срочно ретируется, а потом возвращается обратно под прикрытием щитов. Правильно рассудил Сидящий Гусь – набрался неприятель опыта.
Водоносы снуют между берегом и пылающим в посёлке пламенем, а лодка со стрелками потихоньку удаляется. Сделать хорошую стрелу непросто, так что втыкать её в плотное плетение ивовых прутьев никто не станет.
– Заенька! Ну, наконец-то, вернулся, – Тычинка рада мне, как родному. – Это Загря тебя унюхал и привел меня.
Мой пёс – собака неласковая. Лежит в сторонке и скалится. Не умеет он радости выражать, хоть тресни. И прикосновений не любит. А Тычинка любит. Так меня стиснула, что рёбра затрещали… Добрыня Никитишна.
– Загря! Веди сюда Фаю, – отдаёт она команду собаке. – Видел, какой мы костёр запалили в стойбище? – это уже мне.
– Постой, а с чего вы взяли, что ждать меня нужно именно здесь?
– С этой высотки прекрасный обзор и на Горшковку, и на все её окрестности, – "жена" моя не раз уже бывала на военных сборах, так что терминологией владеет. Ну а что? Тактические занятия я проводил. Но как раз сейчас выявлен огромный разрыв между моими теоретическими знаниями и их практическим применением. Идти туда, где тебя ждут – залог больших неприятностей.
– Тогда противник должен был послать сюда наблюдателя, – доходит до меня вся глубина собственной тупости.
– Конечно, послал. Двоих. Мы их в малинник затащили.
Выяснять, как мои неандерталочка и андерталочка справились с двумя крепкими мужчинами я не стал. Пошёл в малинник и обыскал трупы. Оба застрелены прямо в сердце. Одна из стрел прошла насквозь – Тычинкина жертва. На шеях бородачей амулеты из цветных перьев, то есть знак племени Крикливых Соек. А вот под одеждой – рыбки на шнурках. Знакомые такие – точно, как в прошлый раз. Деревянные Рыбы к нам пожаловали.
Читать дальше