Сергей Калашников - Самый длинный век

А поскольку мой старший брат, пусть и двоюродный, прошёл обучение у лучшей лучницы – моей же мамочки, то именно с ним я и поделился "идеей" – собрать лук из трёх деталей – двух плеч и рукояти, к которой эти плечи и крепятся. Потом была стадия экспериментов, перепривыкание к новой манере натягивания тетивы не к груди, а к плечу, изменение приёмов прицеливания и оценки на глаз совершенно других расстояний.

Разумеется и стрелы потребовались более длинные. Одним словом, создавался целый комплекс вооружений, совершенно непригодный ни для использования из засады, ни при охоте в лесу. Нут прилично повозился, пока освоился, однако, возросшая поражающая способность стрелы с лихвой окупила труды.

Я, наивный, очередной раз ошибся, оценивая перспективность новинки. При охоте на гусей осенью Нут из своего детища набил птицы не меньше, чем мамуля. А приносили добычу Серый и Серая. Народ у коптильни чуть не вешался от бесконечного потока тушек. А как же иначе – нас теперь впятеро больше, а продовольственная база качественно не изменилась. Только количественно.

***

С одной стороны наша с Тычинкой землянка теперь похожа на казарму – плотность населения в ней здорово возросла. С другой – мы наконец завершили изготовление катамарана – попросту говоря, два приблизительно одинаковых челнока, которые связываем поперечными жердями. Эту конструкцию парус не опрокидывает, даже если ветер дует сбоку. Но плавать на нём будем уже весной, когда мне исполнится шесть. Ледяное дыхание Арктики напоминает о себе лёгким, словно из солонки, снежком. А у нас по программе шитьё, резьба по кости, изготовление мокасин… а я, наконец понял, чего этому миру не хватает в первую очередь. Бумаги. Писать на бересте – занятие мучительное.

***

Обрисую, однако, что у нашего "союза племён" получилось. Про Горшковку Вы и так знаете. Детский сад, подготовительная группа и неполный десяток бездетных женщин. Первую из капитальных землянок назову Гороховкой – там плантация и ткацкий цех. Туда народ свозит всю крапиву, какую только где отыщет – её прорва требуется, потому что выход кудели из общей массы невелик. Рыбаковка – это вторая землянка, построенная после того, как половодье подмочило хвосты племени Бредущих Бекасов. Третья – на острове. Только она не одна, а сразу четыре штуки, соединённые где навесами, а где и крытыми переходами. Мрачные, признаюсь, рукотворные пещеры. Они встали подковой, образуя изрядного размера комплекс, который я нарёк Бастилией, потому что он может служить и оборонительным сооружением – внешние стены сделали крутыми, применив глинобитные технологии.

Построенные в расщелине на перевале леса постепенно обзавелись стенами из обмазанных глиной плетней, чтобы дозорные имели возможность укрыться от дождя, ветра и ночных заморозков. Зимовать там никто не собирается – незачем. Да и таскать дрова туда далеко.

Народ в наших селениях часто переезжал с места на место и постепенно племена сильно перемешались, отчего вожди руководят не столько общинами, сколько процессами, или направлениями деятельности. Хозяйственными же вопросами дирижируют хозяйки – хранение и расходование припасов в их ведении. Ссорятся иногда, не без этого, уж тут бывало и меня звали на разборку, потому что я в своём посёлке завсегда, если услышу разгорающуюся свару, немедленно провожу строевое занятие с марш-броском. Так что, в Горшковке страсти шибко не бушуют. Лапушки после подобных упражнений обязательно находят интересную для всех тему и перемывают мне косточки.

А, если где на какую скандальную бабу удержу найти не могут, так ко мне на перековку её и посылают на месяц-другой. Ну не будет нормальный охотник вникать во всякие женские глупости. Коли срывается тётка на поросячий визг, значит пора ей нервную систему сбалансировать.

Людей, которые не неандертальцы, я людьми или человеками называть передумал, потому что фигня получается и в разговоре, и в повествовании. У нас тут никак разницы не выходит ни по уму, ни по другим достоинствам. Так что получается андертальцы и неандертальцы. Это потому что я-то знаю – нескрещиваемые мы виды. Но уживаться это ни капли не мешает, потому что, раз нет потомства, то, стало быть, андерталки не залетят от неандертальца, и наоборот неандерталки от андертальца. Это обстоятельство вместе с прагматичной простотой нравов работает, как надёжнейшее противозачаточное. То есть фокусы, которым обучила народ Тихая Заводь стали не так уж необходимы. Как бы не забылись они за ненадобностью! Мне, почему-то, жалко. В том смысле, что ведь вырасту, начну хотеть и мочь, а смелых ласк не получу и сам не применю.