Игорь Афанасьев - Сапёр, который ошибся

Тут же поступил приказ — спустить пулемёты ниже линии кедрачей (вершина горы была заросшая кедрачом, а склоны открытые), и открыть заградительный огонь по афганцам. Афганцы увидели, что мы спустили пулемёты, и перешли на шаг, а когда прозвучали первые очереди в их сторону, остановились и, подумав, вернулись на свои позиции. Бой длился долго, но афганцы удержались. Ночью пришло сообщение о том, что на рассвете отходим.

Ночь выдалась суетной и напряжённой, т. к. через наши позиции прошли отступающие афганцы, а следом за ними прикрывающие их отход десантники. После них мы стали ломать свои бойницы, заминировали блиндаж и подходы к позициям.

На рассвете прилетели вертушки и забрали самое необходимое, в том числе начштаба с комендачами, а мы взорвали блиндаж и побежали бегом, т. к. путь был неблизкий, а выйти на броню надо было засветло. Когда мы вышли на следующий хребет, духи стали обстреливать из безоткаток и гранатомётов наши оставленные позиции. С вершины хребта было хорошо видны разрывы в тех местах, где мы совсем недавно держали оборону.

Бежим по целине, т. к. тропы могут быть заминированы. Движение в полном боевом снаряжении по колено в снегу отнимает очень много сил, но нас заставляют бежать, практически без остановок, никаких поблажек. Ближе к вечеру спускаемся в долину.

Духи увидели нашу головную группу (нас было человек пять), и стали стрелять из миномёта. Мы стремительно сбежали вниз, и бросились ничком под высокий глиняный забор, который огораживал дорогу с 2-х сторон. Мина разорвалась в том месте, где мы были несколько секунд назад, осколки просвистели над нашими головами, а комья замёрзшей земли застучали по спине. Подбадривая друг друга, мы вскочили и перебежали вперёд. В тот момент, когда зловещий свист стал приближаться, упали под противоположную стенку забора.

Мина ударила в то место, где мы только что были. Мы поняли, что выцеливают именно нас. Подскочили и побежали вперёд к противоположной стороне забора, рассеиваясь на бегу, чтобы не быть в одной куче. И когда раздался нарастающий свист мины, бросились на землю. Мина ударила точно в то место, где мы лежали перед этим. В это время с гор стала спускаться плотная лента пехоты, более выгодная мишень и огонь перенесли на них, но уже начинало стремительно темнеть.

Мы со всех ног бежали к БТРам, которые ждали нас поблизости за хребтом. Вскоре подтянулась пехота, быстро загрузились, и когда колонна тронулась, миномётный огонь стали вести по расположению бронетехники. Но колонна уже вытягивалась в линию и быстро скрылась за поворотом. Духи торопились, а нам сегодня везло, и поэтому мины не достигли цели, по крайней мере, в нашей роте потерь не было.

Мы ехали в полной темноте по дороге в сторону брони и, когда подъехали, никто на броне не ожидал такого стремительного отступления. Мы подъехали под залпы «градов», они на прощание обстреливали базы душманов на территории Пакистана под Пешаваром. Мы быстро свернули палатку, распихали вещи по десантам (так сокращённо называли десантные отсеки в БМП) и минут через 30 стали вытягиваться в колонну.

И тут нашего слуха достигло знакомое курлыканье журавлей — это в нашу сторону летели ракеты. Мы выехали на дорогу, когда первые ракеты упали в расположении полка. Раздались мощные разрывы, слившееся в общий гул, и яркие вспышки огня озарили окрестности. Но мы уже уходили, и разрывы постепенно удалялись. Духи видно били через хребты в ответ на наши залпы и не видели, что мы уже оставили свои позиции.

Колонна торопливо уходила из района боевых действий. Я ехал на месте командира БМП. Было холодно, но горные пейзажи, залитые лунным светом, действовали успокаивающе. Правда, тревога долго ещё не отпускала меня. Не верилось, что на сегодня наши злоключения кончились, и самое худшее уже позади.

Примерно к часу ночи мы достигли Гордеза и стали сворачиваться в боевой порядок, занимая свои позиции. Ставили палатку, печку, разогревали паёк и к 2-м часам уснули. Мне посчастливилось дежурить в первую часть ночи: в голову лезли разные мысли о том, что в моём отделении большие потери среди молодых и в полку будут большие разборки по этому поводу, что на носу новый год (это было около 25 декабря).

Вспоминал прошлое и думал о будущем — всё крутилось в голове по кругу и не давало уснуть. Поэтому, отпустив спать молодого солдата, остался дежурить и в следующую смену. Ходил между машин, поднимался на броню и смотрел на ночной Гордез, совершенно серый и не броский город, состоящий из прямоугольников, дувалов, без архитектурных излишеств, без высоких мечетей и минаретов.