Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

«…На Туапсе нет живого места, все ломано, бито, надломано или сожжено, а город и порт работают. Девушки, смеясь и накрывая головы полами пальто — от осколков, бегут в кино. Разгружаются корабли. Грузчики с ящиками

снарядов на спинах мерною поступью шагают с корабля на берег. Осторожно блеснув фарами, проносятся машины, звонко, голосисто, словно нет ничего в мире кроме этого звука, раздается сигнал маневрового паровоза.

А взрывы валятся и валятся, как титанические обвалы. Встает зарево — будго луна вылезает из‑за соседнего дока, и в воздухе мешаются запахи взрывов, гари, взметенной пыли, как бывает при сильном ветре, дующем па город со стороны заводов».

Широкую панораму многодневной битвы в горах нарисовал писатель Виталий Закруткин в своей книге «Кавказские записки». Среди воинов, оборонявших Кавказ, Виталий Закруткин находился с первых до последних дней гигантской битвы. В 1942 году' он был в дивизии Аршинцева, у Волчьих ворот, под Туапсе, среди защитников Новороссийска. Потом военная судьба его забросила в моздокские степи. Писатель побывал на всем огромном тысячеверстном фронте. Он пробирался охотничьими тропами на коне и пешком, летал на маленьком самолете вдоль Черного моря. Находился вместе с танкистами в танке, двигаясь по промерзлой моздокской степи.

Вспоминая те дни, Аркадий Первенцев писал: «Нам приходилось встречать автора «Кавказских записок» во время битвы за Кавказ. Мы видели его в выцветшей от солнца гимнастерке, с фронтовыми погонами майора, в сапогах, потертых стременами, в кубанке, в пенсне. На поясе его висели пистолет и полевая сумка с дневниками, которые стали в конце концов хорошей и нужной книгой».

Но прежде, чем стать книгой, приобретенные впечатления писателя выливались в очерки и статьи Виталия За- круткииа, появлявшиеся в то время во многих фронтовых газетах.

Высокую оценку «Кавказским запискам» дал Петр Павленко, который в годы войны провел на Кубани многие месяцы и был свидетелем и участником многих событий.

Впервые на Кубани в годы Отечественной войны Петр Андреевич Павленко появился еще в 1941 году. В марте

1942 года он снова приехал на Кубань. В Краснодаре зашел в небольшое двухэтажное здание на улице Красноармейской, 19, где в то время размещались редакции краевой газеты «Большевик» и фронтовой газеты «За Родину!», встретился с журналистами. В. С.Клочко сообщил автору этой книги, что тогда он имеете с Павленко был на приеме у первого секретаря Краснодарского крайкома партии и. И.Селезнева. Писателя интересовала обстановка на фронте и положение высаженных в Крыму десантников. Вскоре он из Краснодара выехал в Новороссийск, а оттуда в Керчь. Встречи с воинами дали ему материал для очерка «Сыны Кавказа», опубликованного в газете «Красная звезда». Бригадный комиссар Пегр Павленко находился вместе с бойцами под Керчью до последних дней. Во время одной ночной атаки гитлеровцев он потерял в бою очки и оказался рядом с немецкими танками. Бойцы спасли писателя, выхватив его из‑под гусениц вражеского танка.

Петр Павленко был свидетелем трагически разыгравшихся в Крыму событий весной 1942 года и гибели под Керчью многих наших воинов. Сам он переплыл Керченский пролив в холодной воде на автомобильных покрышках, обстреливаемый пулеметным огнем немецких самолетов. Ледяной «заплыв» подорвал и без того некрепкое здоровье писателя.

Еще до поездки в Крым Петр Павленко задумал и начал в Краснодаре повесть о кубанских казаках, активных участниках борьбы с гитлеровскими захватчиками. Главный герой повести Опанас Иванович Цымбал вошел затем и в роман «Счастье», хотя некоторые черты его характера автор придал образу Воропаева. Писатель долго и влюбленно работал над этой повестью, и она была напечатана лишь после его смерти. Ц. Е.Дмитриева, подготовившая повесть к публикации, считает, что над нею писатель работал в 1943- 44 годах. Однако эта дата нуждается в уточнении. «Работу над повестью «Это было на Кубани» писатель начал значительно раньше. По свидетельству бывшего редактора краевой газеты «Большевик» («Советская Кубань») И. Юдина, повесть была задумана сразу же по приезде писателя на Кубань. И впервые и. Павленко упомянул о ней в надписи на обороте подаренной И. Юдину фонирафни писателя: «В память закладки повести о кубанцах. Март 1942 года».

В 1943 году тому же И. Юдину он писал: «Кубанскую повесть я решительно и как говорят — удачно переработал, но не печатал, тем не менее — не хочется, буду улучшать дальше, пока не доведу до предела…»