Алон Гук - Мой Западный берег. Записки бойца израильского спецназа

Спецназовцы не умирают. Они просто отходят для перегруппировки. Весь процесс подготовки разведчика занимает год и четыре месяца. Это «тиронут», «продвинутые тренировки» и «тренировки в подразделении». Специализированные курсы проходишь в процессе тренировок. У нас в отряде есть много специальностей: медики, водители, снайперы, навигаторы. Плюс к этому есть еще и специализация в оружии: гранатометчик, стрелок, пулеметчик, радист. Нас немного, поэтому у каждого бойца в отряде обычно есть несколько специальностей и ответственность за какой-либо вид снаряжения. Но при этом все делается по принципу всеобщей заменяемости. Если в бою ранен навигатор — я смогу повести отряд дальше вместо него. Для этого маршрут к цели учит не только он один, а еще сержант и командиры звеньев. Может, я где-то и собьюсь с пути, но смогу довести всех до конца. Если убит пулеметчик, то любой из нас подхватит пулемет и продолжит стрелять вместо него, все проходили тренировки с пулеметом и умеют им пользоваться. Хуже чем тот, кто специализируется в этом, но стрелять умеют все. Если кто-то ранен, а рядом нет медика, то каждый сможет перебинтовать руку друга. Может, криво-косо, но кровь остановит. Поэтому хотя в отряде ты прежде всего боец, но должен знать все специальности и уметь владеть всем оружием и снаряжением, которое есть в подразделении.

Последний окончательный этап наших тренировок это «завершающие проверки». Все вместе пять недель. Из них три недели — это то же ориентирование, но в гораздо более тяжелых условиях.

Кроме обычного снаряжения и оружия, ты несешь с собой сумку весом около шестидесяти килограммов. Там вода, еда и снаряжение. Или тебе просто дают нести противотанковую мину. Так, для веса. Весь отряд разделяется на пары, каждой паре дают маршрут на неделю, список «боевых» заданий, которые мы должны выполнить по дороге. Затем нас выкидывают в определенной точке, и мы отправляемся в путь. За неделю (с воскресенья до четверга) ты в общей сложности проходишь около двухсот-трехсот километров, спишь часов пятнадцать, съедаешь банок пять консервов и выпиваешь около тридцати литров воды. Естественно, никакого душа или смены одежды, спишь на земле в вырытых ямах и ешь исключительно руками. Курить нельзя, но поскольку никто за этим проследить не может, то я каждый раз беру с собой пару пачек сигарет и наслаждаюсь хотя бы этим. Главное — хорошо прятаться. Наш командир все время ездит на джипе по нашему примерному маршруту и если он кого-то замечает, то добавляет ему дополнительный вес. Так что передвигаться надо скрытно.

Задания по дороге: заминировать мост, устроить засаду, незаметно пробраться к вражескому наблюдательному пункту. Иногда весь взвод собирается вместе в определенной точке и выполняет совместное задание — имитация боя, захват высотки и так далее. После снова расходимся.

Ощущение, когда очередная неделя заканчивается и нас привозят обратно на базу, просто непередаваемое. Еще одна неделя завершающих проверок позади. Можно принять душ, нормально поесть, по-человечески выспаться. Или просто лежать на кровати и ничего не делать! Как же все-таки мало нужно солдату для счастья.

Из взвода отчисляют еще одного парня — Эльдада. Он слишком плохо проявлял себя на тренировках, сачковал, прятался за спины других, поэтому после совещания командиры принимают решение об его уходе. А ведь до конца обучения осталось совсем немного.

Четвертая неделя — это экзамен по «террору». Всю неделю Габи радовал нас своими новыми выдумками. В эту неделю ты должен показать все, что выучил за год. Он дрючил нас целыми днями стрельбами и рукопашным боем, а потом устраивал учебные тревоги, поднимая нас посреди ночи и устраивая ночные тренировки. Много стреляешь, много бегаешь, мало спишь. Все как обычно. Неделя заканчивается трехчасовым боем. Все выстраиваются по кругу, образуя ринг, и двое по очереди входят в него и дерутся. Через полчаса ты уже настолько устаешь, что сила удара у тебя меньше, чем у трехлетнего ребенка. Три часа поединков. Но после этого — все. Мы закончили «антитеррор». Устраиваем костер во дворе и ритуально сжигаем наши тренировочные майки с именами. Нет больше тяжелейших тренировок, нет больше мучений.

Габи подходит к нам, улыбается в первый раз за все это время и говорит:

— Ну, че, ребята, понравилось работать со мной? Пойдем отмечать в выходные?

Габи может улыбаться? Мы настолько удивлены переменой, произошедшей с ним, что в первый момент даже не находим слов.