Сергей Алексеев - От Москвы до Берлина

Ясно нашим, почему раздаётся фашистский «ахтунг!». Ясно и фашистским лётчикам, почему их предупреждают. Двадцать самолётов врага сбил над Кубанью лётчик Покрышкин. (А до этого – над Днестром, над Днепром, над Донбассом, над Доном – и ещё двадцать.) Лишь в одном бою над станцией Крымской уничтожил Покрышкин четыре неприятельских «мессершмитта». Четыре в одном бою!

– Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!

Бежит, нарастает победный счёт у Покрышкина – 41 самолёт, 42, 43, 44, 45… 51, 52, 53, 54, 55…

– Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!

От первого до последнего дня войны сражался отважно с фашистами лётчик.

59 самолётов врага сбил в воздушных боях лётчик-истребитель Александр Иванович Покрышкин.

Стал он Героем Советского Союза.

Стал дважды Героем Советского Союза.

Стал трижды Героем Советского Союза.

Слава тебе, Александр Покрышкин, первый трижды Герой в стране.

Некоторые наши авиационные соединения, сражавшиеся на Северном Кавказе и Кубани, имели самолёты английского производства. Англичане были нашими союзниками. Поставляли нам отдельные виды своего вооружения. В том числе и самолёты-истребители. Были они двух марок: «аэрокобра», или просто «кобра», и «киттихаук».

Пристала как-то к лётчикам, летавшим на «кобрах» и «киттихауках», собачонка. Приютили её авиаторы. Стали думать об имени.

– Барбос.

– Жучка.

– Бобик, – идут предложения.

– Не то, не то.

Кто-то вдруг произнёс:

– Кобрик!

Посмотрели лётчики на самолёты «аэрокобра»:

– Кобрик?

Понравилось лётчикам имя Кобрик.

Прошло несколько дней. Как-то вернулись лётчики из боевого полёта, видят, поджидает их ещё одна собачонка. Морда весёлая. Хвост колечком.

– Много вас тут. Есть у нас уже Кобрик, – говорят ей лётчики.

Однако не уходит собачонка. Уселась, смотрит на лётчиков. Глаза озорные. Морда весёлая. Хвост колечком.

Приютили и эту лётчики. Стали думать, как же её назвать. Кто-то сказал:

– Киттихаук.

Понравилось лётчикам – Киттихаук. Звучит необычно, звонко.

Поселились Кобрик и Киттихаук на военном аэродроме. Стали общими любимцами лётчиков.

Провожают дворняжки в полёт героев. Встречают друзей с победой. Возвращаются лётчики:

– Здравствуй, Кобрик!

– Привет, Киттихаук!

То-то радость на лётном поле.

Нелёгкая жизнь у воздушных воинов. Тяжёлые бои с фашистами шли на Северном Кавказе. Особенно упорные на Кубани. По нескольку боевых вылетов в день совершали военные лётчики. Устают от полётов лётчики. Сядут на землю. Валятся тут же на аэродроме прямо у самолётов с ног. Садятся рядом Кобрик и Киттихаук. Оберегают солдатский сон.

Наступали наши войска. Гнали с Кубанской земли фашистов. Перемещались на запад, на новые аэродромы и авиационные соединения.

Взяли лётчики Кобрика и Киттихаука к себе в боевые кабины. Поднялись в небо. Когда же совершили посадку на новом месте, случилось вдруг неожиданное.

Выскочил Кобрик из самолёта. Глаза злющие, злющие. Зубы оскалил. Пытались лётчики его приласкать. Рявкнул Кобрик и стрелой от людей помчался.

– Кобрик! Кобрик! – кричат лётчики.

– Ко-о-брик!

Не вернулся Кобрик назад. Не перенёс он, видимо, перелёта. Не родился, видимо, для полётов. Умчался Кобрик. А Киттихаук при всех остался. Был он по-прежнему общим любимцем.

Провожал он в полёты лётчиков. Встречал из полётов лётчиков.

Сидит Киттихаук. Смотрит в бездонное небо. Морда весёлая. Хвост колечком.

Есть такая игра-гадание: «любит, не любит», «будет, не будет», – гадание на ромашке.

Появился как-то в одной из наших частей боец-автоматчик Михаил Ромашкин.

Смотрят солдаты на Ромашкина, улыбаются, вспоминают игру-гадание:

– Любит, не любит, будет, не будет.

Нашёлся среди бойцов остряк и выдумщик. Предложил он гадание на Ромашкине.

Нет лепестков на Ромашкине. Нет лепестков, но… На то и смекалка солдатская.

Стали бойцы загадывать на шаги. Скажем, идёт Ромашкин, впереди какой-нибудь предмет – камень, допустим, или куст на дороге. Загадывают солдаты, на какое слово у этого камня или куста попадёт последний шаг Ромашкина: на «любит» или на «не любит», на «будет» или на «не будет».

Только увидят Ромашкина, сразу отсчёт начинается. Хорошо, удобно гадать на Ромашкине. Круглый год у него сезон.