Артур Черный - Комендантский патруль

Уперев носки своих сапог в границу Заводского района, испытывая скучную радость выполненного долга, мы поворачиваем лица на восток, навстречу похожему на вчерашний новому дню.

В отделе я попадаю прямо на раздачу подарков. На середине плаца бурно проявляет эмоции господин Тайд. С перекошенным ртом, с синими распухшими губами, он выкрикивает перед строем грязную массу древних проклятий и торжественно обещает из подвалов минувшей революции 17-го года донести сюда «красный террор». За спиной начальника, трусливо шмыгая за быстрой толстой тенью, сам неслышный, как тень, мечется болван Рэгс.

Как два неразлучных пса, Тайд и Рэгс брешут на плацу. Лай время от времени срывается в горле Тайда, переходит в шипение и шепот. Рэгс рьяно гавкает в ту минуту, когда начальник переводит дух. Затем Тайд вновь набирает воздух и орет:

— Вы же ни хрена не делаете! Вы, сволочи, которые боятся работать! Всех уволю!!!..

Недовольный работой своего отдела Тайд печется вовсе не за его исправление, а за собственную шкуру, которую регулярно пытаются стянуть с него в республиканском МВД. Там он постоянно обещает исправить положение и вывести свой РОВД в передовые подразделения.

Прошли те времена, когда он требовал от каждой службы раскрытия хотя бы одного преступления. Нынче в цене и большом почете просто одно преступление, раскрытое отделом. Но нет и его. Каждодневные разрушительные речи о том, что мы ничего не делаем, и ворох беспричинных наказаний, прилагающихся к ним, наконец возымели свое действие. Мы перестали работать совсем.

Канули в Лету и громкие, шумные планерки у Тамерлана, где до часа могла бесноваться бессильная его ярость, что так и не смогла запугать и уговорить нас много и продуктивно работать. Теперь Тамерлан рад и простым административным протоколам.

Кстати, сами административные протоколы — это недавнее нововведение местной власти. Со времени образования отдела в 2000 году и до мая этого года административная практика велась исключительно по простым записям в каком-нибудь журнале. Такой журнал, прошитый суровой ниткой и опечатанный мутной печатью, пылился и у нас в службе участковых. Порядок работы был более чем прост: участковый задерживал человека за административное правонарушение, составлял на него протокол и заносил данные нарушителя в журнал. Только фамилию, имя, отчество, адрес проживания и номер статьи. Все. Причем административные протоколы, что должен был составлять участковый, да и любой другой сотрудник, оставались у него на руках. Вся ставка ставилась на обычную человеческую честность, которой, как известно, у нас было хоть отбавляй. Сознательные граждане, на которых должны были писаться эти протоколы, также обязаны были честно заплатить штраф, или наказание ограничивалось простым предупреждением.

Так вот, показатели работы в области административной практики так и перли вверх. Безупречно честные и глубоко порядочные участковые, русские и чеченцы, только и успевали вносить в затрепанный журнал новые имена разных Мамедов, Ахметов и Султанов, которые жили по любому адресу в городе.

Самое удивительное было то, что здесь самым активным и честным работником оказывался нигде до этого не замеченный в самой работе Апейрон, который так часто гнался Тайдом из отдела за свое безделье. У Апейрона выходило в журнале по десять-пятнадцать человек, задержанных за день. Небывалый, призовой результат! Остальные старались также не отставать от него.

Я же узнал об этом журнале только тогда, когда в конце мая нам на руки выдали свежие бланки административных протоколов, заранее предупредив, что теперь они будут нумероваться и сдаваться в отдел административной практики.

Участь того самого журнала, с высокими показателями, оказалась незавидна и трагична. В начале этого месяца какой-то проверяющий из МВД обмолвился, что он бы хотел посмотреть, чем именно занимались участковые с начала года на поле административной деятельности. За несколько минут до его посещения я выкрал из недр тамерлановского стола журнал и утопил его в сортире. Там с февраля не стояло ни одной моей записи.

После построения и очередного разноса нашей службы, которой всегда достается больше остальных, три чеченца, Плюс, Гарпия и Пророк, пишут в кабинете рапорта: «Прошу вас перевести меня для дальнейшего прохождения службы на должность оперуполномоченного уголовного розыска». Невероятно счастливые, они жмут нам руки, прощаются и тащат свою бумагу на подпись местному начальству.