Игорь Фролов - Летать так летать!

За те два с половиной года, которые в буквальном смысле пролетели в небесах Приамурья и Афганистана, борттехник вертолета «Ми-8» (в дальнейшем — просто борттехник Ф.) собрал небольшую коллекцию забавных историй. Почти два десятка лет пролежали они в темном углу памяти, и лишь недавно бывший борттехник перевел свои отрывочные воспоминания в такой же отрывочный текст. Здесь нет анекдотов и баек — автор просто записал продиктованное жизнью. Стиль в литературе — вещь хорошая и нужная, но, по-моему, в жанре историй он должен отдыхать. Требуется по возможности просто изложить то, что произошло. Поэтому — поменьше литературной мимики и ужимок, восполняющих провалы смысла, запрет на указующий смех за кадром. Голая информативность с безбоязненным использованием банальностей и штампов (которые, не стесняясь, использует сама жизнь), краткий конспект индивидуального бытия…

А теперь, после этого инструктажа, борттехник Ф. приглашает вас на борт. Мы совершим полет на вертолете «Ми-8» (винтокрылая машина всех времен и народов) по чудесной стране моей молодости — ВВС СССР, памяти которой и посвящается все нижеследующее.

«Есть в Амурской области два населенных пункта, которые имеют названия Магдагачи и Могочи. Так вот, был в Магдагачи вертолетный полк. И тут в период всеобщего развала и сокращения армии приходит кодограмма — полк расформировать. Сказано — сделано. Солдат распределили по другим частям, офицеров тоже, кто выслужил свое — на пенсию, казармы сровняли с землей, все, что плохо лежало, — растащили, вертолеты перегнали. И тут приходит еще одна кодограмма — ошибочка вышла, оказывается, полк надо было расформировывать в Могочах (там тоже был вертолетный полк)».

1985 год. Амурская область, поселок Магдагачи, вертолетный полк. Несколько лейтенантов-двухгодичников после окончания Уфимского авиационного института прибыли для прохождения службы.

Маленький поселок при железнодорожной станции, затерянный среди мелкорослой амурской тайги. Желтеют березы, краснеет черемуха, синеет небо. Деревянные тротуары, чистые лужи после дождя, пахнет горящей на огородах картофельной ботвой. Осень…

Лейтенанты устроились в сыром, холодном офицерском общежитии. Спали, укрывшись поверх одеял новыми плащ-накидками — спасало от сырости. Совсем немного времени оставалось до антиалкогольного указа, и в магдагачинских магазинах еще стояли бутылки спирта «этилового питьевого». Вечера коротали под жареную картошку и спирт. Приняв на грудь, писали на родину длинные письма типа: «Любовь моя, сейчас ночь, на аэродроме тихо, только потрескивают остывающие пулеметные стволы». Дни проводили в учебном ангаре на стоянке, лениво перелистывая инструкции по эксплуатации вертолета. Устав от учебы, играли в «коробок» или гуляли в пристояночном леске.

Однажды, когда лейтенант Ф. от скуки решил углубиться в инструкцию, ангар потрясли глухие удары. Выбежав на улицу, лейтенант застыл. Открывшаяся взору картина была чудовищна — особенно для лейтенанта Ф., который родился и вырос в Южной Якутии. Он увидел, что возле ног двух лейтенантов валяется с десяток огромных — шляпка с блюдце — белых грибов. Лейтенанты подбирали грибы и с криками: «Получи, фашист, гранату!» швыряли их в стену ангара. Грибы разлетались в клочья.

— Что вы делаете, уроды! — заорал лейтенант Ф., бросаясь на амбразуру.

Лейтенанты прекратили побоище и удивленно смотрели, как лейтенант Ф. дрожащими руками собирает оставшиеся грибы.

— Ты че? — спросили они.

— Через плечо! — сказал лейтенант Ф. — Привыкли на Урале опята со свинарями жрать… Это же белые! Не любите, не ешьте, но бить-то зачем?!

— Белые? — искренне удивились лейтенанты. — Так вот они какие, эти белые… А мы думали — поганки!

Все еще осень. Лейтенанты пока не обмундированы. Им выдали отрезы на шинели, кителя и брюки, но летного обмундирования пока нет. Они перемещаются по расположению части в «гражданке».

И в таком виде их застигли проводы второй эскадрильи в Афганистан. На рулежке [1] Рулежка (жарг.) — рулежная дорожка на летном поле. поставили трибуну для начальства, полк построили в колонну по четыре для торжественного марша в честь убывающих офицеров. Начальство, взобравшись на трибуну, произносит официально-теплые речи. Слышится команда: «К торжественному маршу!»