Александр Лысёв - Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой

– Самое страшное, Проша, это не то, что у тебя чего-то не получилось. Самое страшное – это если ты даже не пытался, – говорил Марков.

– Ваша правда, Егорий Владимирыч, – слабым голосом отозвался Зыков. Он был худ и бледен, кровоточащие руки обмотаны грязным тряпьем.

У уголовных Марков достал самодельный нож с цветной наборной рукояткой. В вынесенной с кухонного блока мешковине накопили скромный запас продуктов на первое время. К мешковине втихаря пришили лямки – получилась заплечная торба. Особую ценность представляли спички и соль – их Марков постоянно носил за пазухой. Бежать решили прямо с лесоповала, во время дневных работ, пока снег в лесу еще был проходим. Наутро перед построением Марков отчаянно закашлялся. Сплюнул в снег, смахнул с глаз выступившие слезы. Свежий снежный покров перед ним окрасился в яркий цвет. Марков понял – у него горлом пошла кровь и быстро утер рукавом свои нездорово-красные губы. Сзади, шлепая валенками, вразвалочку подошел Зыков, внимательно посмотрел на розовый снег.

– С днем рождения, – не к месту брякнул Прохор.

Марков неожиданно усмехнулся – сегодня действительно было пятнадцатое сентября, его день рождения. А он и забыл с утра.

– Спасибо. Иди ставь самовар, – отшутился Марков, распрямляясь.

– Слушаю! – негромко подыграл Зыков и слегка обозначил своими окровавленными пальцами, будто берет под козырек.

Общим строем под конвоем они добрались до места ежедневных работ в тайге. Ускользнуть с прогалины удалось легко. Улучив момент, они поднырнули под разлапистые еловые ветви и быстрым шагом гуськом устремились на север. Начавшийся после обеда снег укрывал их следы мягкими пушистыми хлопьями. До наступления темноты отмахали добрый десяток километров. Ощущение, что ты снова поступаешь в жизни согласно собственной, а не чужой, навязанной тебе воле, удесятеряло силы. Шли всю ночь и лишь под утро расположились на короткий привал, наскоро перекусив хлебом с солью. Заели снегом и двинулись дальше.

Две следующие холодные ночевки в лесу значительно их вымотали. Подходил к концу скромный запас продовольствия. Темп продвижения вперед упал до полутора десятков верст в сутки. Большой реки, к которой они предполагали выйти еще вчера, так до сих пор на маршруте их движения и не обнаружилось. Зато утром третьего дня едва волочившие ноги Марков и Зыков вышли на наезженную трассу. У обоих внутри так все и упало – получалось, что они опять оказывались в районе действия власти. Марков едва успел оттолкнуть тяжело тащившегося следом Зыкова за поворот обочины и плюхнуться следом в снег рядом – впереди стоял с поднятым капотом трехтонный грузовик с открытым кузовом. В моторе возился шофер, по всей видимости, судя по зэковскому ватнику, из ссыльно-поселенцев. Рядом, закинув за плечо винтовку, приплясывал на легком морозце солдат в белом полушубке с малиновыми погонами. Марков и Зыков, не сговариваясь, переглянулись с азартным профессиональным блеском в глазах. У обоих усталость как рукой сняло.

– Берем, – одними губами почти беззвучно произнес Марков.

Зыков молча кивнул и, хищно оскалившись, утер лицо снегом. Они бесшумно подобрались к выбранной цели по придорожной канаве. Коротким молодцеватым броском возникли одновременно за спинами шофера и солдата.

– Не дергайся, паря, – произнес в ухо шоферу Зыков. Тот медленно и привычно молча поднял руки.

Солдат все же попытался сорвать с плеча винтовку. Коротким и четким ударом ребром ладони в основание затылка Марков уложил его без чувств на снег. Шофер смотрел на них совершенно спокойно, продолжая держать руки на виду. И тут Марков услышал характерный металлический щелчок в кузове за кабиной. Сначала угадав и лишь потом увидев возникший из-за борта автоматный ствол, Марков подпрыгнул и повис на нем двумя руками, направляя оружие от себя вниз и в сторону. Противник оказался грамотным бойцом – оценив ситуацию, он выпустил из рук автомат. Марков полетел от борта грузовика назад в снег. Следом за ним на землю спрыгнул здоровенный детина в таком же, как и у первого солдата, белом полушубке. Детина придавил Маркова сверху всей своей массой и принялся душить. Марков привычно попытался применить уход – ничего не выходило, оставшихся сил хватило лишь на первый отчаянный бросок. Он, слабея, лишь беспомощно барахтался под противником. В глазах уже поплыли желтые круги, когда солдат над ним неожиданно обмяк и ткнулся лицом в снег. Марков проворно вскочил на ноги и сноровисто подобрал из сугроба ППШ. Рядом, широко расставив ноги, стоял Зыков, держа двумя руками за цевье винтовку, которой только что нанес удар.