Владимир Першанин - Снайперы Сталинграда

— Молодец ты, Антон. Все бы у меня такие были! Сколько уже на счету?

— С этими двумя — тридцать четыре.

— А ты где, трус хренов, околачивался? — повернулся он к напарнику Глухова. — Сбежал? Прятался?

— Я неподалеку был. Следил… пулеметчики шли, вот я…

— Товарищ капитан, — разозлился Глухов. — Уберите его из снайперов. Ну чего про него разговор вести? Трус и болтун.

— Трусов у нас некуда убирать, — хмуро сказал комбат. — Их расстреливают. И никакого трибунала для этого не требуется.

Напарника трясло мелкой дрожью. Он знал, что комбат-2 Ищенко на расправу скорый. Если начнет разбираться, может и шлепнуть.

— Не надо никаких расстрелов, — отмахнулся Глухов. — И так людей не хватает. Пусть в траншее сидит.

— Пошел вон! — крикнул подвыпивший комбат. — В третьем взводе рядовым воевать будешь. Увижу, что струсишь, шлепну на месте.

С тех пор Антон Глухов воевал без напарника. Комбата Ищенко дня через два убили, новый командир про напарника не вспоминал. А Глухову было даже спокойнее одному, вся надежда на себя. Справится как-нибудь.

Ничего справляется. С того дня время прошло. Убили комбата Ищенко, толкового, хоть и чересчур горячего мужика. Бывший напарник попал под разрыв мины, хотя говорят, окоп глубже всех вырыл. И на новом месте свою жизнь изо всех сил спасал. Но от судьбы не уйдешь.

Седьмое ноября прошло в общем спокойно, обе стороны держались настороженно, иногда постреливали, но день пережили без особых происшествий. Восьмого утром Глухов был уже на присмотренной заранее позиции. Котельную еще в сентябре разнесло бомбой, осталась лишь груда кирпича, вдавленная крыша и кусок дымоходной трубы.

Труба толстая, кирпичная, есть, где пристроиться внутри. И обзор с нее на всю округу. Но именно по этой причине по ней то фрицы ударят, то наши запустят пару-тройку мин. Всем чудится, что там вражеский наблюдатель или снайпер сидит. Но умный снайпер сидеть здесь не будет.

Место Антону хорошо знакомое. Нырнет в развалины и через узкий лаз карабкается по куску арматуры до трещины в трубе. Осмотрится, пока окончательно не рассвело, и снова спускается вниз.

Однажды засмотрелся, как немцы перегоняют танки. Хотел определить, куда двигаются эти четыре приземистые коробки, — может, атака на их полк готовится. Ну и досиделся, пока не прилетел снаряд со склона Мамаева кургана.

Стреляли не по Глухову. Вряд ли его заметили. Наверное, наводчик 7 5-миллиметровки проверял прицел и врезал по торчавшему обрубку. Угодил точно, отколол метровый обломок, добавив вокруг кучу битых кирпичей, и на этом успокоился. Антон едва успел спрыгнуть вниз, нырнуть в котельную и отделался лишь звоном в ушах.

Больше долгими наблюдениями из трубы не увлекался. Засекли бы его, ударили калибром посерьезнее. Пудовый снаряд 105-миллиметровки снес бы остаток трубы и смешал бы Глухова в одну кучу с кирпичами.

Из развалин котельной такого обзора, конечно, нет. Но место надежное. Антон раскопал несколько амбразур, не поленился потратить две ночи и выдолбил, очистил от обломков неглубокую, по колено траншейку, по которой, в случае необходимости, можно доползти до кустов, и дальше до оврага, ведущего вниз, к своим.

Когда-то в развалинах располагался немецкий пост наблюдения. Но место для фрицев оказалось неудобным. Слишком близко от наших траншей. И хотя саперы натыкали вокруг мин, наши разведчики пару раз подбирались к посту. Однажды взяли языка (утащили вместе с пулеметом), а в другой раз закидали подвал через амбразуры гранатами.

Война за котельную длилась недолго. Когда немцы установили здесь минометы и принялись осыпать наши траншеи минами едва не прямой наводкой, командир полка Волошин договорился с артиллерийским начальством. Из-за Волги ударила шестидюймовая батарея.

И хотя разброс снарядов за четыре километра оказался велик, два трехпудовых фугасных снаряда легли точно в цель. Добили котельную, похоронив под обломками целое отделение, обвалили трубу и вырыли вокруг несколько огромных воронок — земля в октябре после дождей была мягкая.

Немцы поначалу пытались выкопать останки своих убитых, но попали раз-другой под мины и пулеметный огонь из наших траншей, понесли новые потери и решили оставить мертвецов в покое.

Когда Глухов забрался в полузасыпанную котельную первый раз, то едва не задохнулся от вони разлагающихся останков. Но место показалось ему удобным. Обмотали с напарником лица влажными тряпками и в обычных мешках вытащили сколько смогли кусков арийских тел, оторванных рук и ног. Позже захолодало, вонять стало меньше, а Глухову место пришлось по душе, особенно когда выгнал труса-напарника.