Роман Кожухаров - Штрафники вызывают огонь на себя. Разведка боем

Береговая линия обороны немцев была практически уничтожена. Бойцы штрафной роты, форсировав водную преграду на броне танков, с ходу занимали фашистские траншеи, в ближнем бою выстрелами и в рукопашных схватках добивая тех, кого не задели танковые пулеметы и осколки артиллерийских снарядов.

Артиллеристы теперь били из своих орудий по оборонительной линии, тянувшейся вдоль северной окраины Сольнока. Минометные и орудийные расчеты немцев, открыв огонь по танкам группы Хижняка, обнаружили себя. Сначала их засекли танкисты из второй роты, которая в полном составе, в сопровождении штрафников, должна была с ходу, после переправы, наступать на Сольнок. Взрывы снарядов, прицельно выпущенных экипажами «тридцатьчетверок», послужили ориентирами для артиллерийских батарей, расположенных на левом берегу Тисы. В течение минуты, одна за другой, умолкли обе немецкие пушки, стрелявшие с окраины города. Потом захлебнулась завывающая стрельба немецких минометов.

Танки второй роты стремительно двинулись на траншеи ошеломленных фашистов, пытавшихся собраться после обрушившегося на них града снарядов. Из-за каменных стен добротных опрятных строений, стоявших на самой окраине городка, появились две самоходные установки. Они медленно двигались в сопровождении двух бронетранспортеров с пехотинцами. Один из бронетранспортеров развернулся и остановился. Из задней части бронированного кузова посыпались фигурки автоматчиков. Высадку десанта прикрывал пулеметчик, расположившийся в передней части кузова. Его пулемет, закрытый от пуль наступавших бронированными листами, прижал к земле цепи штрафников, почти подобравшихся к немецким траншеям.

Прицельный выстрел головной «тридцатьчетверки» угодил прямо под передний, колесный мост бронемашины. Тяжелую кабину вскинуло на дыбы, вышвырнув из кузова не успевших выбраться солдат. Казалось, еще миг, и машина перевернется ходовой частью кверху. Но бронетранспортер, взвившись свечой, рухнул обратно, с грохотом, шмякнувшись развороченным носом оземь.

Второй выстрел танка ударил в бронированную бочину, чуть выше гусеничных катков. Тяжеленную машину завалило набок, выставив на обозрение наступавших исковерканные передние колеса и гусеницы, которые продолжали крутиться в воздухе. В этот момент вздрогнула непомерно длинная пушка немецкой самоходки. Взрыв поднял гору земли возле «тридцатьчетверки», той самой, которая растерзала немецкий бронетранспортер.

Экипаж танка, не сбавляя оборотов двигателя, развернул машину влево. Маневр совершили вовремя. Второй снаряд, пущенный из САУ, взорвался на том самом месте, где еще секунду назад находилась русская машина. В это время второй бронетранспортер, выгрузив находившихся в кузове пехотинцев, стал задним ходом отступать в глубь улицы. Обе немецких самоходки принялись по очереди обстреливать наступавшие советские танки. Одна из «тридцатьчетверок» передней линии наступления наскочила на мощный разрыв немецкого снаряда. Машина скатилась в образовавшуюся воронку и замерла. Дыма и видимых повреждений видно не было. Возможно, взрыв повредил ходовую часть танка. Наверняка досталось и экипажу. Тряхнуло танк неслабо. Хорошо, если обошлось контузией. Люк на башне откинулся, и оттуда появилась фигурка танкиста в шлеме. Выкарабкавшись, он скатился по броне на землю и тут же залег возле гусениц своего танка в воронке.

Град пуль тут же застучал по корпусу «тридцатьчетверки». Немцы остервенело обстреливали подбитую машину. Следом за первым членом экипажа, скорее всего, командиром танка, из люка на башне появился наводчик. Люк в передней части корпуса, где располагались механик-водитель и радист, не подавал признаков жизни. Или его заклинило при взрыве, или танкисты были не в состоянии этого сделать.

По замедленным движениям танкиста можно было предположить, что он оглушен или ранен. В тот самый момент, когда он предпринимал попытки выбраться из отверстия люка, в танк угодил второй снаряд, пущенный из «фердинанда». Там, где долю секунды назад находилась башня с танкистом, вырос столб красного пламени, которое тут же окутало густым черным дымом.

Машина подпрыгнула на месте и завалилась на левый бок. Силой взрыва из башни вырвало пушку. На том месте, где она торчала, из развороченной зияющей раны в броне танка валили, вперемешку с языками пламени, клубы смолистого дыма.

Взрывы от снарядов, выстреливаемых мощными пушками немецких «фердинандов», продолжали перепахивать пространство, на котором наступала рота советских танков. Те тут же отказались от линейного лобового движения. Они как будто старались избежать черного, как смерть, дыма, который смолой выливался из горящего танка и, подхваченный ветром, стелился по холмистой, изрытой снарядами, земле.