Яков Давидзон - Орлята партизанских лесов

Вскоре и проводник определился на местности, разыскал знакомые приметы и уверенно повёл партизан.

Ещё не видя железной дороги, они услышали далёкий шум состава. Чем ближе, тем осторожнее ступали по земле партизаны. Немцы научились делать засады в самых неожиданных местах — сколько диверсионных групп так и не дошли из-за них до железной дороги! Страшная это штука, когда неожиданно, в упор, открывают огонь пулемёты. Редкому человеку удаётся в такие минуты сохранить самообладание и не растеряться. Партизаны часто останавливались, прислушивались и приглядывались к каждому подозрительному дереву. Им нравилась осторожность, с какой Володя Казначеев вёл их к дороге. Но когда он снова предложил лезть в болото и пробираться по едва заметной тропке, даже самые терпеливые возроптали. На что уж проводник — человек ко всему привычный, но и он обратился к Володе:

— Тут есть обход, крюк всего в пяток километров, зато посуху. А здесь намучимся, ой как намучимся!

— Только через болото — немцы перекрыли все подходы к дороге. Нет, мы должны выйти наверняка.

…Вскоре они лежали в негустом подлеске. Высокая насыпь отчётливо рисовалась на фоне чистого голубого неба. Фигурки часовых маячили на расстоянии прямой видимости друг друга. Ряды колючей проволоки, подозрительно чистая полоса изумрудной зелени и тёмная громада дзота, глядящего мрачной квадратной «глазницей», из которой высунулся поблёскивавший на солнце ствол пулемёта. «Здесь идти — всё равно что на расстрел», — расстроенно произнёс автоматчик. Он лежал рядом с Володей и высматривал подходы к дороге в трофейный бинокль. «Именно здесь я и пойду!» — решил Володя Казначеев, подтягивая поближе громоздкую мину.

Они отползли в глубь леса, где их поджидали остальные партизаны. Настроение было невесёлое: вымокшие до нитки, грязные и голодные, люди не могли обрадоваться предстоящей ночёвке в лесу, без костра.

Володя предложил не дожидаться ночи. На то было две причины. Во-первых, фашисты прекрасно знали, что партизаны обычно совершают диверсии под покровом темноты и потому в ночное время с особой тщательностью следили за дорогой. Во-вторых, пользуясь длинными июльскими днями, они пускали последние составы почти в сумерках. Именно этим обстоятельством и решил воспользоваться юный подрывник. «Главное в нашем деле, — любил повторять руководитель школы подрывников старший лейтенант Егоров, — неожиданность. Из тысячи вариантов выбирайте тот, которого меньше всего ожидает противник…»

«Самое время устанавливать мину — немцы меня сейчас не ждут, — решил Володя. — Ещё достаточно светло, чтобы не допускать и мысли о возможной диверсии».

Путь к полотну он наметил ещё раньше, когда изучал подходы к железнодорожной насыпи. Нужно было проползти под самым носом у фашистов, засевших в дзоте. Проползти, прижимаясь к его стенкам.

Партизаны растянулись в цепочку, заняв позиции метрах в ста пятидесяти от дороги.

Изготовились к бою.

Казначеев засунул мину в старый мешок, чтоб не заскрежетал металл на камешках. Автомат отдал пулемётчику в бескозырке. Потуже затянул пояс, проверил карманы, выложил всё из них. Партизаны молча наблюдали за его приготовлениями. Наступал тот момент в опасной жизни диверсанта-подрывника, когда он оставался один на один с врагом, и от того, насколько он ловок и предусмотрителен, зависела и его судьба, и судьба операции.

Маленький и юркий, волоча за собой пудовую мину, Володя пополз к дзоту. Солнце било немцам в глаза. Местность оказалась неровной, и Володя, умело маскируясь, пробирался вперёд. Он вскоре миновал простреливаемое пространство и попал в «мёртвую зону», куда уже не мог достать пулемёт. Володя руками ощупывал впереди себя каждый сантиметр земли. Он уже отчётливо видел каждый сучок на толстых брёвнах, из которых была сложена огневая точка. Из амбразуры доносились голоса немцев.

Когда Володя достиг дзота, он остановился передохнуть. Прямо перед ним возвышалась насыпь железной дороги. Ветерок доносил приятный аромат нагретых солнцем шпал. Далеко-далеко виднелась фигура часового, уходившего в конец своего участка. Дверь в дзот была закрыта, но рядом — достаточно было протянуть руку — находилась амбразура. «Гранату не нужно было бы даже бросать, её можно прямо втолкнуть туда», подумал Володя. Но тут же отбросил эту мысль: «лимонку» он захватил с собой лишь на случаи, если ого обнаружат фашисты… Чтобы, по попасться им в руки живым…