Вали Гафуров - Роман, написанный иглой

… Самолёт плавно развернулся, заскользил вниз, и майор увидел в иллюминатор сигнальные огни — пять костров, выложенных конвертом.

Ещё вираж, самолёт пошёл на посадку. В душе Рагозина защемило: «А вдруг ловушка!..» Он отгонял эту мысль, однако она нет-нет да и выскакивала из тайничка сознания: «А вдруг!..»

Самолёт промчался над верхушками леса. Ещё несколько секунд, и он запрыгал по неровной посадочной площадке. Распахнулась дверца, майор увидел группу людей. Они что-то кричали, размахивали руками. Из толпы шагнул высокий военный лет двадцати пяти.

— Товарищ майор, Ясновский партизанский отряд…

Славное, улыбчивое лицо молодого человека стоило десятка паролей: свой, родной человек, сразу видать. Рагозин снял руки с ППШ и, по старой партийной привычке, сразу же перейдя на «ты», оказал:

— Ладно, комиссар, докладывать после будешь. И причём — подробно. А сейчас… Здравствуй, комиссар!

— Здравия желаю, товарищ командир партизанского отряда.

— Ишь ты какой уставник! Что ж, это неплохо. Однако не будем терять времени. Самолёт не только нового командира доставил. Есть и оружие, и боеприпасы, и обмундирование. Даже свежие газеты имеются. Всего попомногу. Тяжелораненые подготовлены к эвакуации на «Большую землю»?

— Так точно.

— Видать, из строевиков?

— Бывший строевик, товарищ майор. В сороковом году окончил пехотное училище, служил на Украине.

— Знаю, знаю… Всё про тебя знаю. Солдатов Виктор Фомич. Верно? В боях под Киевом попал в окружение, был ранен. Так? Создал небольшой отряд народных мстителей, который позже влился в партизанский отряд подполковника Яснова… — Рагозин помолчал, добавил тихо: — Жаль Яснова. Я его ещё до войны знал. Умница был.

Солдатов ничего не ответил. Но и при слабом свете угасающих костров Пётр Максимович заметил, как увлажнились глаза молодого военного.

Партизаны ловко, сноровисто разгружали самолёт, на лесу на самодельных носилках выносили раненых. В полчаса всё было закончено. Самолёт разбежался и исчез в ночи. Рагозин обернулся к Солдатову.

— Показывай хозяйство, комиссар.

Партизанская база понравилась Петру Максимовичу.

Расположилась она в лесу. Добротные землянки хорошо замаскированы. Люди подтянуты, дисциплинированны. Настоящая воинская часть. Только вот обмундирование разношёрстное и партизанских бород изрядно.

— М-да, — резюмировал Рагозин. — Видать, неплохо потрудились вы с покойным Неновым. Трудновато мне придётся. Вообще-то, по совести говоря, тебе, комиссар, надо отрядом командовать, как строевику, а мне — комиссарить. Но приказ есть приказ.

Солдатов улыбнулся, испытующе посмотрел на Рагозина.

— Напрасно вы так о себе говорите, товарищ майор. Верно, вы партийный работник, но ведь и военный в прошлом.

Пётр Максимович рассмеялся.

— Всё обо мне разведал, комиссар! Молодец. «Большая земля» радировала? Хорошо. Так ты, наверное, знаешь тогда и об упразднении института военных комиссаров?.. И это тебе известно. Хе!.. Ты как бог Саваоф — всезнающ и всеведущ. И всё равно я буду звать тебя комиссаром, а не замполитом. Комиссар!.. Слово-то какое! Поэзия.

— Спасибо! — вдруг растрогался Солдатов. — Комисcap… действительно… В слове этом… Оно как песня революция, — замолчал и сконфузился.

— Ого, брат, так ты ещё ко всему прочему и лирик! Чего покраснел? Высоких чувств грех стыдиться.

В землянку вошла малюсенькая девушка в захлюстанном грязью пальтишке, подняла руку, чтобы откозырять, да так и рухнула на топчан. Солдатов кинулся к ней.

— Аня! Вернулась, — он напоил крохотную Анечку из котелка и, пока она аила, представил новому командиру отряда: — Наша разведчица. Дошлая, в игольное ушко пролезет, если надо… Устала, бедняжка.

Осушив дочти весь котелок, Аня коротко, по-детски, вздохнула, собравшись с силами, поднялась.

— В пять утра должен пройти эшелон с военнопленными… — Аня умоляюще уставила на Солдатова огромные голубые глаза, перевела взгляд на Рагозина и добавила: — Каждая минута дорога, товарищ новый командир Ясновского отряда.

— Ай да Аня! — Рагозин развёл руками. — У тебя, дочка, не глаза, а рентгеновская установка — насквозь видят. Сведения насчёт эшелона точные?

— Точные.

— Тогда поспеть надо, комиссар.

— Подрывники и группа прикрытия через десять минут отправятся на задание. До железнодорожного полотна, если не мешкать, чуть больше полутора часов ходу, — он взглянул на большие свои часы, похожие на дамскую пудреницу. — Сейчас два часа семнадцать минут… М-да! Впритык получается!