Вали Гафуров - Роман, написанный иглой

— Да, жаль, — повторил он. — Ну, ничего. В следующий раз вместе с Рустамом Шакировичем всё досмотрите.

— До свидания, — ещё раз протянула Ганиеву руку Мухаббат и направилась к машине.

Снова начала портиться погода. Накрапывал мелкий и не по времени холодный, колючий дождь.

Мухаббат села в кабину, машина тронулась.

— Ну, как вам «сиротский приют»? — глянула она в улыбкой на шофёра.

— Не надо, Мухаббатхон! — попросил тот. — Недаром говорят: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. Больше ничего подобного никогда от меня не услышите.

— То-то…

Вдруг по кабине что-то дробно и жёстко застучало.

— Град! — испуганно крикнула Мухаббат. — Посевы! Гоните быстрей машину.

Шофёр с готовностью нажал на газ. Машина захлебнулась, натужно взвыла и рванулась с бешеной скоростью. А град продолжал оглушительно барабанить в крышу и лобовое стекло.

— Какое несчастье!.. Ах, какое несчастье! — повторяла то и дело Мухаббат.

Стихийное бедствие обрушило на головы колхозников неисчислимые заботы и тревоги. Прошедший вчера ливень и град уничтожили во многих бригадах всходы, стоившие людям таких трудов и хлопот. Обстановка в колхозе непредвиденно осложнилась. В четырёх бригадах надо было заново сеять выбитый градом хлопчатник. Да и на других участках требовалось на больших площадях восстанавливать пострадавшие посевы.

Ахмаджан-ака, Тешабай-ата и Хаитбай-ата вместе о бригадирами обошли все пострадавшие от града участки. В тот же день состоялось совместное собранно коммунистов и колхозного актива. Люди входили в кабинет председателя молча, даже не здороваясь, угрюмые, злые, словно собирался не совет единомышленников, болеющих за одно общее дело, а случайная встреча людей, смертельно из-за чего-то рассорившихся. Впрочем, все понимали, что сейчас не до вежливости и прочих сантиментов. Им, прирождённым земледельцам, хлопкоробам, больно было смотреть друг другу в глаза от сознания, что столько труда непоправимо, безвозвратно пошло прахом.

Председатель колхоза коротко ознакомил собравшихся со сложившейся обстановкой, сообщил, сколько и в каких бригадах повреждено посевов, сколько для их восстановления потребуется времени, рабочей силы и средств.

— Время и средства в наших руках, — говорил негромко Ахмаджан-ака. — Но где людей взять?.. Я считаю, что мы не должны останавливаться даже перед крайними мерами, перед мобилизацией на борьбу с последствиями стихии целинников.

Джамалитдин-ака нахмурился, беспокойно заёрзал на место. Председатель заметил это и заговорил громче, жёстче:

— Да, Джамалитдину сейчас трудно. Он уже начал сеять рис, и работу эту надо завершить как можно скорей. Но делать нечего, придётся нам и его бригаду уменьшить на половину, перебросить людей на пострадавшие участки, чтобы успеть в самые кратчайшее сроки пересеять хлопчатник.

Председательское решение это вызвало в бригадире раздражение и упрямство, в общем то ему обычно не свойственные. Ему захотелось встать и решительно заявить: «Никаких людей я вам не дам!» Даже поднял было сердитый взгляд на Ахмаджана-ака, но неожиданно встретился с другим, со взглядом Мухаббат. Она была бледная, глаза потухли и ввалились. Дажамалятдин-ака пристыженно прикусил язык, кляня себя за опрометчивость и бессердечие.

Вот уже два дня, как Мухаббат не знает покоя ни днём ни ночью. С первыми лучами солнца вся бригада уже в поле. Женщины спешат пересеять огромные проплешины, чтобы хоть как-то восстановить карты. Мухаббат буквально на части разрывается. То мчится к трактору, чтобы убедиться, ровные ли после него остаются рядки, то к сеялкам, чтобы проверить качество семян и правильность работы машин. С наступлением же темноты, когда колхозника расходятся по домам, она направляется в правление колхоза. Надо ещё получить со склада семена на следующий день и отвезти их в поле. А потом Каромат проведать.

Каромат все эти дни тяжело болеет. Сначала она держалась на ногах, крепилась, но вот уже несколько дней болезнь накрепко уложила её в постель. Света почти не отходит от неё, лишь изредка наведываясь в медпункт. Другим больным она тоже нужна. Однако сколько Мухаббат со Светой ни стараются, каких только лекарств ни применяют, состояние Каромат с каждым ином всё хуже и хуже. Сегодня под вечер снова резко подскочила температура. Когда пришли подруги, Каромат бредила. Она звала то Мухаббат, то Азизу и Кумри, о чём-то их просила, то начинала расспрашивать о Касымджапе.