Анатолий Корольченко - Миусские рубежи

В полночь суда приблизились к месту высадки. Чтобы отвлечь внимание противника, корабли охранения обстреляли Буденовку — пункт, лежавший правее Безыменовки. Стоя на носу катера, матрос промерял шестом глубину и вполголоса докладывал:

— Четыре… три с половиной… три…

Прижав к груди автоматы, бойцы вглядывались в берег. Справа и слева замаячили темные силуэты других катеров с десантниками.

Наконец шум двигателей умолк.

— Вперед! — скомандовал Котанов.

Высадив людей, катера отошли от берега и заняли позиции для огневой поддержки десантников.

К полуночи высланные в сторону Безыменовки разведчики доложили:

— Там, у села, немцев тьма. Есть танки, автомашины, лошади. Фашисты спят. Только сейчас их и бить…

План у капитана созрел быстро. Огневая позиция минометчиков — на двести метров впереди, у оврага. Автоматчики наступают в центре, цепью. Бронебойщики — в цепи пехоты, чтобы сподручнее было вести огонь по танкам.

Прежде чем дать сигнал к атаке, капитан посмотрел на часы. Была половина первого. И вот взвилась красная ракета. Десантники стремительно атаковали гитлеровцев. В это же время по Безыменовке ударили орудия с катеров.

Неожиданно послышался рев танковых двигателей. Машины шли по дороге на Мариуполь. Отделение противотанковых ружей сержанта Колодко, расположившееся у дороги, открыло по ним огонь почти в упор.

Капитан Котанов понимал, что противник вскоре придет в себя. Впрочем, пусть бойцы получше окапываются.

Капитан не ошибся. Сидевший на бруствере сержант Колодко спрыгнул в окоп:

— Танки! Танки противника повернули назад!

Уцелевшие танки шли развернутым строем. За ними наступала цепь пехоты.

— Отсекай пехоту от танков! — скомандовал старшина Сафонов.

По десантникам открыли огонь тяжелые орудия. Атаки следовали одна за другой. Гитлеровцы остервенело лезли вперед, не считаясь с потерями. Им нужно было во что бы то ни стало смять позиции десантников, неожиданно вставших на их пути.

И вдруг после очередной атаки, когда фашисты вновь откатились, все смолкло. Наступила тишина.

— Отходят! Отходят немцы, товарищ капитан — закричал комсорг роты Духовный.

Он по пояс высунулся из окопа и показывал на дорогу.

— Ведь уйдут же! — выкрикнул кто-то в отчаянии.

— Не уйдут, — спокойно ответил Котанов. — Там уже наши танки и кавалерия…

На Таганрогской косе у поселка Веселый высаживался второй десантный отряд.

К исходу 29 августа, кроме полка Минакова, к побережью Азовского моря в район Весело-Вознесенки прорвалась 36-я гвардейская танковая бригада. На юг были нацелены и основные силы корпусов генералов Танасчишина и Кириченко. Дни пребывания гитлеровцев в Таганроге были сочтены. Приказу ортскоменданта, в котором сообщалось о прочном положении немецких позиций, никто не верил.

Шестьсот восемьдесят дней хозяйничали немцы в городе. Каждый день приносил людям несчастье и горе, каждый день был для них испытанием. Обманом собрав инвалидов, гитлеровцы их расстреляли. Расстреливали больных, комсомольцев, всех, кто был внесен в списки «неблагонадежных». Не было дня, чтобы на улицах не хватали людей и не тащили в гестапо. Там долго их не задерживали: на машинах вывозили за город и убивали.

Артиллерийский гул в городе слышался все громче. Все чаще над Таганрогом пролетали советские самолеты. Они пикировали на отходящие колонны врага, обстреливали их пулеметными очередями. Открыл огонь из орудий подошедший к городу бронепоезд.

По своему обычаю, покидая город, немцы попытались было оставить для уничтожения его команды подрывников и поджигателей. Однако им не удалось совершить задуманное. В бой за Таганрог включились партизаны. Проникнув в город, совместно с подпольщиками, они стали уничтожать немецких поджигателей и подрывников. В то же время, вооружившись, кто чем мог, вплоть до топоров и ломов, рабочие организовали охрану предприятий и учреждений.

Первыми в город ворвались солдаты из 130-й и 416-й стрелковых дивизий. Преследуя отходящего врага, они быстро продвигались к морю. В районе аэродрома танкисты капитана Золотухина настигли большую группу немцев. В короткой схватке значительная часть гитлеровцев была уничтожена, а оставшиеся сдались в плен.

Со слезами радости встречали жители советских воинов. Старики, женщины, дети бросались к своим освободителям, обнимали их. Вот тесным кольцом окружили они командира пулеметной роты старшего лейтенанта Николая Никитина: ему, уроженцу Таганрога, довелось освобождать родной город. Танкист Потоков у подъезда дома встретил свою мать. Увидев сына, женщина не могла выговорить ни слова. Только плакала у него на груди.