Анатолий Полянский - Война - судья жестокий

Автоматные очереди вспороли тишину в самый глухой предрассветный час. Нас как ветром сдуло с лежаков. Команда дежурного по роте «Подъем!» прозвучала, когда все солдаты были уже на ногах. Мы едва успели занять окопы, отрытые заранее для круговой обороны, — хоть об этом позаботились, — как в судорожное токанье автоматов вплелось тяжелое уханье взрывов. В ход явно пошли гранаты.

Боярышников, выскочивший из офицерской палатки, на бегу отдавал короткие распоряжения. Двум взводам приказал оставаться на месте для прикрытия лагеря на случай прорыва противника, а нашему первому — спешно выдвигаться в сторону соседней роты. Именно там, по всей вероятности, кипел бой.

Все отчетливее различались вспышки выстрелов, пули засвистели над нашими головами, и каждая могла зацепить любого.

— Ложись! — крикнул ротный.

Тяжело дыша, мы плюхнулись на землю. Она показалась такой родной и надежной, что вскакивать уже не хотелось, но следом раздалась команда: «Короткими перебежками — вперед!»

— Отделение, за мной! — крикнул сержант Зарубин. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним. В отчаянные минуты под огнем противника я заметил, солдаты стараются держаться гуртом, но в этой кучности заключалась опасность: даже при ночной беспорядочной пальбе возрастает вероятность поражения.

Бой был скоротечным. Нам фактически не довелось в нем участвовать. Боевики напали внезапно с севера, откуда их не ждали, потому как там была освобожденная, считавшаяся нашенской территория. Во второй и третьей ротах, расквартированных в данном районе, палатки обстреляли с двух сторон. Начался переполох. Прежде чем удалось организовать грамотное сопротивление, подразделения понесли потери. Когда же солдаты очухались и открыли убийственный огонь, боевики отошли и растворились в ночи, словно их и не было. Тогда, как говорится, считать мы стали раны, товарищей считать. Погибли не только часовые, выставляемые по периметру расположения батальона, а еще около десятка солдат, убитых прямо в палатках. Боевики тоже наверняка понесли потери, но нам они были неизвестны. Убитых и раненых бандиты унесли с собой.

Когда утром стали известны итоги ночного боя, мне сразу припомнились слова Арончика, предсказавшего расплату за беспечность. Букет лишь руками развел и, пробормотав что-то вроде «накаркала ворона», бросил на Левку недовольный взгляд. Я чуть не съездил ему по физиономии. Молчал бы, паразит. Голову давал ведь на отсечение…

Перед обедом подполковник Горобец собрал батальон на плацу и устроил форменный разнос. Досталось всем — и ротным, и взводным, в том числе Боярышникову. Комбат выговаривал ему за медлительность, которую я, кстати, ночью не заметил. Мы действовали на редкость быстро, но с начальством не поспоришь. Подполковник Горобец, чеканя каждую фразу, безапелляционно заявил:

— Первая рота орудовала вяло. Солдаты ползали словно мухи. Боярышникову следовало как можно быстрее помочь соседу, тогда избежали бы таких потерь!

Справедливостью тут не пахло. Скорее двигаться мы не могли при всем желании. Но и комбата можно понять: ему наверняка тоже намылили шею. За груз «200» он нес особую ответственность, и мне бы не хотелось быть сейчас в его шкуре. Хотя, если разобраться, в чем подполковник виноват? Просто получили хороший урок. Нельзя ни на минуту забывать, что мы на войне, и ни в коем случае не расслабляться.

Ох уж этот аналитик Арончик! В тот день он поразил меня еще одним суждением:

— Знаешь, Костя, я все думаю, почему чеченцы напали на нас именно с севера?

— Они резонно предполагали, что мы их оттуда не ждем, — уверенно ответил я.

— Считаешь, они не знают расположение полка? Не ведают, где у нас штаб, где роты стоят, где склады сооружены?

— Перестань задавать вопросы, Левка. Лучше объясни…

— Тогда слушай. Рядом чеченское селение. Народу в нем не густо, но будь спокоен: у боевиков там свои глаза и уши. Поверь, они давно имеют полное представление о том, где и какой объект у нас находится.

— Ну и что?

Вопрос я задал по инерции, потому что все понял. Склад боеприпасов — вот что для боевиков самое притягательное. Он хорошо охраняется, это и ежу ясно, но стоит на отшибе. Там есть чем поживиться. Или взорвать…

— Вот именно. Представляешь эффект? Почему же они этого не сделали?..

В который раз я вынужден был с Левкой согласиться. Нападая с севера, боевики нанесли некоторый урон в личном составе дивизии. Но почему не напали на склад?