Андрей Житков - Жизнь и смерть сержанта Шеломова

— Сынок, ты що, к замполиту який гарный? — двухметровый прапорщик с пышными усами вырос перед ним так неожиданно, что он, не успев понять, к какому замполиту, кивнул.

— Пойдем, побачим замполита, — прапорщик взял его за локоть и повел по коридору. Он толкнул дверь и ввел его в кабинет.

На Митю с любопытством уставились штабные писаря. Там был еще один кабинет, и прапорщик провел его туда.

— Разрешите, товарищ майор? Пострадавшего привел. Около штаба топтался.

Прапорщик вдавил Митю в мягкий стул. За столом, под портретом Брежнева, сидел тщательно выбритый худой скуластый майор и курил сигарету. На нем была новая, с иголочки, форма. Он долго изучающе смотрел Мите в лицо, выпуская колечки дыма, молчал, потом, будто спохватившись, взглянул на прапорщика:

— Да, идите, мы с ним по душам поговорим.

Митя заерзал на стуле. Майор достал чистый лист бумаги, ручку.

— Я — замполит полка. Можешь со мной говорить как с родной мамой. В обиду я тебя не дам.

Митя назвал фамилию, имя, подразделение и замолчал.

— Что же ты замолчал? Самого главного не сказал: где, когда, за что и кто тебя так разукрасил? Говори, говори! — замполит повысил голос. — Если ты будешь молчать, я ничего для тебя не могу сделать. Кого я буду наказывать? Всех старослужащих, весь взвод? Зачем ты ко мне пришел, чтобы молчать? — замполит сорвался на крик. Он вскочил со стула и заходил из угла в угол, нервно затягиваясь сигаретой.

— Шафаров, — выдавил Митя и с ужасом понял, что отступать ему теперь некуда — майор не слезет с него, пока не узнает все. «Дурак! Зачем я кивнул прапору? Ведь не сюда же шел!»

Замполит успокоился, сел за стол и стал записывать Митин рассказ.

— Значит, говоришь, издеваются над заместителем командира взвода, — майор откинулся на спинку стула. — Турма! Турма!

Митя похолодел.

— Эй, кто-нибудь! — крикнул майор. Из-за двери высунулась голова писаря. — Начальника санчасти ко мне!

«Если Шафарова из-за меня посадят, свои же запинают, — Митя шумно сглотнул слюну. — Если сказать, что соврал и что не Шафаров, а из другого взвода, нет, лучше из другого батальона, и я не знаю кто. Нет, поздно, увидит, что вру, поздно!»

— Товарищ майор! Я вам наврал насчет Шафарова, — голос задрожал.

Замполит засмеялся.

— Врать не умеешь. Да не бойся, я его не посажу, только припугну маленько, чтобы неповадно было. Они тебе ничего не сделают.

Вошел начальник санчасти — капитан.

— Разрешите?

— Да, вон посмотри, какой красавец.

Капитан наклонился к Митиному лицу.

— Здорово разбабахало.

— Ты возьми его к себе и подержи недельки три, а я пока наведу у него во взводе порядок, раз командир не может, — замполит заглянул в бумагу, припоминая фамилию взводного.

Митя пошел за капитаном. В дверях он услышал, как замполит приказал писарю: «Пыряева ко мне!»

Санчасть была через дорогу. Дверь на тугой пружине жалобно скрипнула, впуская Митю с капитаном вовнутрь.

Он шагнул в темноту. В коридоре было прохладно и пахло по-больничному.

Узкая полоса пыльного света дымилась между рамой и темной шторой, Митя быстро разделся, стянул одежду ремнем и забросил ее на верхний стеллаж, где лежали десятки таких же свертков. Все пижамы были мятые. Он выбрал себе по размеру без заплат и пятен, влез в большие шлепанцы и потянул на себя дверь в коридор. Огонек сигареты засветился перед глазами.

— О-о-о, новый пациент поступил, — голос был скрипучий. — Будешь в третьей палате лежать на второй койке справа, а сейчас пойдем, я тебе хорошую работу найду. — Видя замешательство Мити, голос уточнил: — Я здесь самый главный — каптер Коля.

— Меня только что положили, — попробовал отвертеться Митя.

— С чем положили? Руки-ноги целы, температуры нет?

— Целы, — Митя понял, что работы не избежать.

— Тогда пошли со мной.

Он послушно поплелся за каптером. «Стоило ли бежать с наряда, чтобы получить работу в санчасти!» При солнечном свете он разглядел каптера маленького роста с усиками-пиками.

Из трубы бани санчасти валил дым. В печке трещали дрова. Белобрысый парень, волосы ежиком, увидев Колю, принялся усердно запихивать в печку доски от снарядных ящиков.

— Принимай пополнение, Хорек, — Коля пнул валявшийся в предбаннике мешок с бельем. — Все белье перестираете и развесите, а потом можете помыться.

Митя нагнулся, поднял мешок за углы и вытряхнул белье на пол. Коля не уходил. «Сейчас будет над душой стоять, чурка проклятая!»