Иван Толмачев: В степях донских

— Так вот оно, братушка, как... А я-то думал...

— Ну, теперь-то понимаешь, на чьей стороне правда? — спрашивает агитатор и, получив утвердительный ответ, продолжает: — Теперь сам кумекай, что к чему.

Такая простая, задушевная агитация лучше всяких высокопарных речей доходила до казаков и иногородних, достигала цели. В раздумьях, порой нелегких рассуждениях, сомнениях, нередко и ожесточенных спорах люди постепенно уясняли политику большевистской партии.

После того как казак сам, «своим умом» усваивал ленинские лозунги, его трудно было сбить с толку даже самым ловким офицерам, меньшевикам и эсерам.

Успешно вели агитацию многие наши коммунисты. Среди них особенно выделялся С. И. Кудинов. В короткий срок он завоевал непререкаемый авторитет и уважение казаков, солдат, рабочих, ремесленников.

В то время как большевики завоевывали массы на свою сторону, влияние меньшевиков и эсеров постепенно ослабевало. Их призывы к поддержке Временного правительства и его требования о продолжении войны до победного конца с каждым днем становились все менее популярными.

Последующие события еще больше убедили трудящихся в антинародной политике этих прихвостней буржуазии.

Как-то в Каменский Совет пришли с жалобой шахтеры Изваринских рудников. Они сообщили: предприниматели, саботируя распоряжения новой власти, закрыли свои шахты и перестали выплачивать зарплату рабочим. Сотни трудовых семей остались без куска хлеба. На такой же путь встали и хозяева Свинаревских, Васильевских, Богураевских рудников. Некоторые шахтовладельцы попросту сбежали в города, где у них имелись роскошные особняки.

— Как же быть? У кого искать защиты? — спрашивали рабочие.

Большевики решили: рабочим взять шахты в свои руки, все запасы угля, хранящиеся на складах, конфисковать и на вырученные деньги оплачивать труд шахтеров.

Меньшевики и эсеры выступили против таких мероприятий Совета. Они подняли шум, обвиняя большевиков в анархии, грабеже, беззаконии. Но ничего не вышло. Напор рабочих оказался настолько сильным, что меньшевикам пришлось отступить. Зато шахтеры, улыбаясь, долго аплодировали, жали руки нашим депутатам.

— Спасибо, от семей спасибо. Правильное решение... справедливое.

Временное правительство продолжало войну, и вся контрреволюция захлебывалась в похвалах Керенскому. Но наливалась гневом и без того переполненная чаша народного терпения, глухим ропотом недовольства полнилась русская земля. Кумачовыми волнами бурлили улицы городов, и, казалось, нет силы, способной остановить этот поток.

— Долой войну!

— Долой министров-капиталистов! — требовали миллионы рабочих и крестьян. А Временное правительство отвечало на это расстрелом июльской демонстрации, корниловским мятежом.

Напряженно осмысливали южане происходящее в далеком Петрограде, затаив дыхание, вслушивались в речи многочисленных ораторов. Говорили они о разном, говорили страстно, горячо, до хрипоты: один — за Керенского, за продолжение войны до победного конца, другие — за мир, за землю, против капиталистов и помещиков.

Села, слободы, где проживали иногородние крестьяне, выступали без колебаний за революцию. Тут редко кто поддерживал чопорных, лощеных краснобаев Керенского — их попросту стаскивали с трибун.

Иначе складывалась обстановка в казачьих станицах. Там люди раскалывались на группы, спорили. Частенько дело заканчивалось потасовками: седобородые, старой ковки казаки шли стеной на фронтовиков, горячо поддерживавших большевиков.

Встревоженное стремлением масс к освобождению от эксплуататоров, к захвату земли, видя быстро растущий авторитет нашей партии, войсковое правительство принимает экстренные меры для борьбы против Советов и революционных организаций.

Атаман Каледин настаивал на возвращении казачьих войск с фронта на Дон, и ставка (так назывался тогда штаб главнокомандующего армией) соглашается. В июле 1917 года сюда стали прибывать войска с полным вооружением. Они расквартировывались в крупных городах, окружных центрах, вдоль полотна железной дороги.

В Новочеркасск со всех сторон России потянулись встревоженные революционной бурей капиталисты, помещики, разного рода дельцы, коммерсанты. В «поисках точки опоры» хлынули на юг изгнанные из многих войсковых частей генералы, офицеры, надеясь найти убежище у донского атамана.

Войсковое правительство разослало по станицам, хуторам, полкам тысячи агитаторов, которые выступали против Советов и большевиков. На майданах, собрав станичников, они превозносили седую казачью старину.