ИванычЪ - К чему приводит ИДЕАЛИЗМ или любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

— Бе-е-е-его-о-о-ом!!! — это уже как избавление.

Вскакиваем и гремим сапогами дальше. Изо всех сил стараясь не растягиваться и не ломать строй. Конечно не получается. Пока добежали дистанцию, так сказать, присаживались не один раз. По ходу разучили и утиный шаг. Утиный, это если руки на поясе.

И кстати… Наши брюки от среза сапога и до… в общем того места, где ноги заканчиваются, и чуть выше, стали… т. е. ткань покрылась тёмно-серым налётом. Это потом, позже, мы научились приподнимать ту часть тела, которая перевешивает весь организм и не трёться этими самыми бёдрами об обильно начищенные кремом голенища сапог.

И если бы мне кто-нибудь. Тогда. Сказал. Что. Через год. Эти пробежки превратятся в удовольствие. И я, как старослужащий, имея право уже никуда не бегать, буду с удовольствием пробегать ежедневную трёшку… Ох и сказал бы я этому человеку, ох и… В общем никогда бы не поверил и даже послал бы этого сказавшего очень грубо и… далеко.

Пробежались. Выскочили на плац, растянулись в цепочку на расстояние вытянутых рук и начали делать комплекс вольных упражнений № 1. Знакомо? Ну, вот такая зарядка одновременно с комплексом закаливания.

А рукавицы-то зачем? А это, чтобы руки к асфальту не примерзали, когда "упор лёжа принять — отжаться!!!"

Что стало быстро понятно, так это почему нам запретили курить. Пробегать эти 3 километра (потом было больше) было очень нелегко без привычки. А если бы курить в это время, то… Короче реальный смысл в этом был, а не какое-то ущемление нас в правах.

Зарядка с голым торсом прекратилась только тогда, когда, пришедший на подъём командир части, старый и заслуженный полковник, зябко кутаясь в шинель, увидел полный плац полуголых, весело отжимающихся мальчишек.

Это тоже игра такая, из серии подвижных и активных. Для военных первых дней службы особенно интересная и весёлая. И очень необычная. А всё для того, чтобы не скучали.

Как всё начиналось-то благолепно!

Прикиньте, приходим с завтрака. Ну, хочется же пяток минут перевести дух, коли курить запрещено. Нет. Последовала команда — строиться в кубриках. Раза 3–4 сбегали туда-сюда. Построились. Стоим, ждём команды. Сержанты подозрительно расслаблены. А тут еще заменили дневальных по роте сержантами. В общем что-то необычное назревало.

Вдруг команда по роте:

— Отбой!

Мы в некоем шоке, т. е. слегка обомлевши. Сержанты дублируют:

— Чего стоим? Отбой! В койки, сорок пять секунд!

Разлетаемся, отбиваемся, но обомлемлость вот эта не проходит.

Гаснет свет.

Лежим, ожидая продолжения. А сержанты удаляются в курилку, и скоро оттуда доносится запах сигаретного дыма. Никто и ничего понять не может. Что за бред? Будний день, вроде всё в порядке, а тут эдакое, удивительно-непостижимое. Но постепенно расслабляемся, и кое-кто даже задрёмывает. Кто его знает — на гражданке вон вторник рыбный день, а здесь может, есть сонный день, назло врагам Советской власти.

Проходит минут 15. Расслабуха приходит почти ко всем. Кто-то уже перевернулся на бочок и начал даже сладко посапывать.

Стукнула входная дверь, раздались голоса — пришли офицеры. Ну, думаю, сейчас сержантам достанется. Нет! Ни тебе команды "смирно!", только дежурного позвали. Всё по ночному.

Что за дела? Но всё объяснилось через минуту.

— Рота, ПОДЪЁМ!!! Сорок пять секунд! Строиться в коридоре!

И понеслась. Прыгали мы взад вперёд до обеда. Спрыгнем, построимся.

— Проверить заправку личного состава!

— Первая шеренга три, вторая два шага вперёд, марш!

Пройдут крокодилы вдоль строя, подёргают, потрясут.

— Становись!

— Рота отбой, сорок пять секунд!

Это было нечто. Настоящий групповой, с грубыми извращениями и в разных позах продолжительный, я бы даже сказал, затяжной, учебно-воспитательный процесс. И продолжалась эта весёлая и увлекательная игра 3 долгих дня. С утра до обеда и после обеда до ужина.

Как это удалось вынести с непривычки и не сойти с ума — спасибо господу Богу — дал силы выжить.

А сколько было поначалу интересных и весёлых моментов. То кто-нибудь, кому-нибудь на голову сядет. То верхний со всей дури по хребтине вмажет, замешкавшемуся в проходе нижнему, соскакивая с койки, отчего товарищ летит вперёд и сбивает с ног того, кто спит напротив и, тот вмазывается в свою койку… Кто-то, опершись на верхнюю тумбочку, летит вместе с ней за койку или на нижнюю койку. Пока приноровились и распределились, кому куда скакать, много "посмеялись". Зато к концу третьего дня рота вставала в коридоре полностью заправленной и сверкающей за 40 секунд. Честное слово — не обманываю.