ИванычЪ - К чему приводит ИДЕАЛИЗМ или любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

Были просто умные. Убегавшие на сутки — двое, чтобы под статью не попасть, а пивка водочки попить. Если их поймать не успевали, то они, как правило, приходили сами. И… типа, а я на чердаке спал, очень устал. Сажали таких на губу или отправляли потом в пехоту, если сбежавший был не оттуда. Ну, успевали, конечно, иногда пару зубов… при поимке выбить. Не по злобе, а так — больше для порядку. Потому что искать их приходилось круглые сутки, без сна и отдыха. И режим для остальных частенько ужесточался на некоторое время. А иногда и ничего не было. Губа, и снова в родное подразделение. А то и пятком нарядов отделывались.

Другой вопрос, если человек бежал не в ту сторону, так сказать. Были прецеденты. Однажды один солдатик, сбежавший из ЦГВ, забрёл-таки, в Германию вожделенную. Он просто заплакал, услышав немецкую речь. Бросился к встреченным, говорившим по-немецки, людям с вопросом "Дойчланд? Дойчланд?". Те ему "Я, я …"… три рубля, ёксель моксель. Думаю, что вы догадались, что Германия была демократическая, а не федеративная. К вечеру паренёк был на гарнизонной губе. Немецкие полицейские его передали на границе нашим комендачам, даже без оформления каких нибудь документов. Кому он был нужен. Кроме родной Советской Армии, т. е. уже не Армии, а прокуратуре. Влепили пару лет дисбата и привет. Хотя могли и строже подойти. Но, видимо, пожалели. И себя и его.

И вообще с этими убегантами в свободный мир очень часто происходили разные забавные истории. Чаще всего эти истории были связаны с географией. Бежали они в ФРГ или Австрию, но не в ту сторону. И ведь главное — в каждой, практически, ленинской комнате были карты Чехословакии с указанным местонахождением части, и политические карты мира. Короче, можно было сориентироваться и пойти в нужную сторону. Так нет. Большинство проявляли топографический кретинизм и бежали… домой, в Советский Союз или к нашим друзьям, так сказать.

И вот однажды сбежал и у нас в батальоне солдатик, вот тогда и началось.

Был он художником. Работал в гарнизонном клубе. Была у него там каптёрка, типа мастерская, а был он, что называется, молодой, т. е. совсем молодой — первого периода службы. Поэтому и старался работать в клубе круглыми сутками. И на клуб истребительного полка работал, и наглядную агитацию для полка делал и про батальон не забывал. И так он нравился обоим замполитам, что смотрели они, т. е. наш замполит в основном, сквозь пальцы на отсутствие солдатика в подразделении. Работает, мол, парень, чего там. Результат в виде новых плакатов и афиш появлялся со страшной скоростью. Вообщем чем не жизнь. Всё лучше, чем в роте. И отпуск будет стопроцентно, и жизнь ненапряжная. Но! Оказалось, что человек всеми фибрами своей души стремился на Запад. Очень хотелось жить ему в свободном мире. И ведь были у солдата, кроме мамы и папы ещё и жена с ребёнком. Но политические разногласия с существующим строем перевесили все разумные доводы, и отправился он в ФРГ. Этот, правда, поумнее был, в нужном направлении побежал. Конечно, узнали мы обо всём этом гораздо позже. На суде.

А обнаружилось всё совершенно неожиданно. Позвонил начальник клуба нашему замполиту и спросил:

— А где Валерик? Он, мол, два дня назад ушёл в батальон, получку получить и пропал.

Ну и претензии предъявил:

— Что за дела? Почему это вдруг нарушается договор, и специалист используется только в интересах батальона?

Ну, наш замполит наехал на ротного:

— Ты чего, вражина, подрываешь политготовность политически соответствовать… и т. д. и т. п. Закончил он, как всегда, своим излюбленным:

— Партбилет положишь….

Ротный засуетился. Допросил старшину. Тот не при делах. Получку отдал и отпустил солдатика в клуб. Он, солдатик, даже бельё чистое не взял и в баню идти отказался. Сказал, что всё у него там есть. Дембеля тоже ни сном, ни духом. Никто его по альбомам и т. п. дембельским надобностям не напрягал, потому что был он просто недоступен.

В общем к исходу третьих суток выяснений стало ясно — "СбЯжал!".

Первым делом поставили на уши батальон. Искали везде. Даже в вещмешках. А искать мы его начали, как водится, ночью, вскочив по тревоге часа в три.… Потом разогнали по гарнизону. Искали не только мы, но и рембат и охрана и… все искали. Прочёсывали гарнизон вдоль и поперёк. Боксы, подвалы, чердаки … даже в общаге холостяков и седьмой роте (женское общежитие) прошерстили шкафы и тумбочки. Не нашли болезного в гарнизоне. Выставили посты по границе и около мест, где он мог появиться и успокоились.