П. Полян - Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне - Воспоминания и документы

Я попал в команду примерно из трехсот бывших командиров, прибывших из Владимир-Волынска. Нас направили на марганцовый рудник – шахту Хаверлавизе. При шахте был лагерь со всеми атрибутами содержания военнопленных: двойная ограда из колючей проволоки, несколько бараков и мелких строений. Охрана с собаками. Режим работы был очень тяжелый – 10 часов рабочего времени плюс пеший переход к шахте и обратно, построения, проверки – всего часов 12, с 7 утра до 7 вечера. Здесь также били, издевались, наказывали карцером за любые мелкие проступки.

В шахте грузили вагонетки с рудой, катили их к подъемнику, на поверхности катили к железнодорожной платформе, разгружали, производили погрузку на транспортеры и в вагоны. Выносили из шахты нечистоты, чистили, мыли, убирали все в шахте и шахтном дворе. Мы испытывали постоянный голод, хотя, по сравнению с пересыльными лагерями, кормили все-таки лучше: утром эрзац-кофе, эрзац-хлеб с кусочком маргарина (грамм 10) или джема. В обед баланда из брюквы, капусты, иногда немного крупы, вечером эрзац-кофе и хлеб. Всего в день давали примерно 250 грамм эрзац-хлеба. Люди окончательно слабели от тяжелого труда, голодного пайка и избиений.

В душевую я ходил всегда с последней группой и в самом конце помывки, когда охрана торопила и некогда было обращать внимание друг на друга. Иногда устраивался работать на прожарке одежды и после работы мылся в одиночестве.

В конце марта 1943 г. всю команду перевели в лагерь в Хайниген. Здесь мы работали в фирме «Тайдель» на прокладке водопровода к большому заводу в г. Ватенштадт. Часть команды работала рабочими на погрузочно-разгрузочных работах. Я работал землекопом, разгружал вагоны. Этот лагерь ничем не отличался от предыдущего – то же голодное существование, побои, тяжелая работа. Люди становились полными доходягами – истощение, бессилие, болезни медленно приводили людей к смерти. Но здесь особенно запомнились своей жестокостью и издевательствами полицаи и надсмотрщики за работой. Однажды, стоя в траншее, я задремал и, не услышав команды, опоздал на построение к автобусу. Охранник стал избивать меня и прикладом карабина ударил в лицо. Я получил серьезную травму и потерял четыре зуба.

В конце декабря 1943 г. большую часть пленных перевели в пос. Шладен для работы на заводах «Герман Геринг Верке». В середине и особенно к концу 1944 г. лагерный режим смягчился. Из-за недостатка рабочих, которых забрали в армию, нам стали доверять более легкую работу, пытались даже ставить к станкам, на уборку в цехах, подсобную работу на складе инструмента и т. д. Да и охрана стала к этому времени другая. Забранных в армию заменили пожилые охранники.

Кроме этого, успехи Советской Армии на фронте, бомбежки германских городов союзниками отражались на поведении охраны и администрации лагеря. Стало меньше побоев, меньше издевательств. Я работал в цехе сварки цистерн, помогал рабочему-немцу на рентгеновской проверке качества электросварки, а потом работал в электроцехе на подсобных работах. Некоторое время меня, как немного знающего немецкий язык, взяли рабочим на кухню – чистить картошку, мыть котлы, полы, убирать и т. д. Я немного окреп, и меня снова вернули на завод.

В конце марта 1945 г. меня и еще двух человек неожиданно сняли с работы и повезли в город Зальцгиттер в гестапо. Не зная, в чем дело, я думал, что кто-то опознал меня и представлял, чем это для меня кончится. По ходу допроса я сообразил, что это не связано с моей национальностью. Как я потом узнал, один из военнопленных написал начальнику лагеря донос, что мы распространяли слухи о приближении войск союзников и готовимся к побегу. В гестапо оформили протоколы и вернули нас в лагерь. Гестаповцы, конечно, поняли, что бежать нам некуда и что бежать надо уже им самим. Ежедневные бомбежки городов союзниками, приближение фронта заставляли их заботиться о своей шкуре.

Через две недели, 11 апреля утром нас построили в колонну и погнали из лагеря на запад. Охраняли нас еще несколько дополнительных охранников. К вечеру мы доплелись до огромного глубокого карьера, где немцы брали глину для кирпичного завода. Нас загнали в карьер и выставили охрану по верху карьера. Наступила тревожная ночь. Мы не знали планов немцев. А что, если они не будут с нами возиться и учинят расправу прямо здесь, в карьере?

6

Мы, несколько человек, доверявших друг другу, выползли из карьера, связали охранника, пересекли шоссе и углубились в рощу. Утром мы услышали шум движущихся машин и танков и стали наблюдать за дорогой. Это были американцы.