Владимир Першанин - Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник)

Первым натолкнулся на врага разжалованный лейтенант Сергей Маневич. Перед ним оказался подносчик боеприпасов, тащивший на плече ящик с патронами. В другой руке он нес десятилитровую канистру с водой. Два пулемета неподалеку вели такой интенсивный огонь, что заглушили остальные звуки. Белорус, не имевший известий о семье с осени прошлого года, стал для врага смертельно опасным хищником. Он возник перед немецким солдатом, как привидение, и дал очередь в упор.

Брякнулись на сухую землю тяжелый ящик и канистра, солдат падал, согнувшись в поясе. Сергей Маневич уже стрелял в другого солдата, сидевшего в неглубокой ячейке спиной к нему. Тот обернулся, прямо в лицо бил вспышками громоздкий русский автомат с дырчатым кожухом. Немец задохнулся от мгновенного страха, он совсем не ожидал появления врага. Прятаться негде, в него стреляли сверху вниз, а окоп был неглубоким. Он завалился на бок и застыл с открытыми глазами.

Капитан Елхов расправлялся с пулеметным расчетом. Хотя он стрелял с близкого расстояния, длинная торопливая очередь получилась неточной. Елхов сумел ранить фельдфебеля, а второй номер, юркий, спортивный, бросился на него, обхватил за ноги и свалил. Они возились на дне окопа. Длинный мосластый капитан сдавил глотку врага, но тут же получил сильный удар в глаз и невольно разжал ладони. Солдат мгновенно вскарабкался на него и стал душить.

Иван Межуев кричал, выставив перед собой винтовку со штыком. Он искал и не мог найти врага. В дальнем конце неглубокой траншеи поднялся офицер, выстрелил в красноармейца из пистолета. Промахнулся, снова нажал на спуск, однако сбоку возник уголовник Надым. Именно таким рисовали на плакатах кровожадных азиатов: плосколицых, с раскосыми глазами и звериным бессмысленным взглядом.

Саперная лопатка ударила под каску, перерубила ремешок и нижнюю челюсть. Офицер задохнулся от мгновенной боли и, подхватив ладонью челюсть, бросился убегать от смерти. Еще минуту назад он удовлетворенно наблюдал, как пулеметы снова уничтожают толпу русских. Он чувствовал себя уверенным и непобедимым.

Сейчас уверенность исчезла, кровь заполняла горло, мешала вздохнуть, туманилось сознание. Его догнал другой уголовник, Антоха, неумело перехватил винтовку, хотел добить прикладом, но получил очередь от вражеского солдата и свалился на землю.

Штрафники растекались по неглубокой траншее, вспыхивали быстрые и жестокие схватки. Борис Ходырев бросился на пулеметчика, который душил Елхова. Тот оказался хорошо тренированным умелым солдатом. Сплелся клубок из трех тел. Полузадушенный капитан, не обращая внимания на сдавленное горло, колотил врага кулаками. Удары достигли цели, пулеметчик ослабил схватку.

Иван Межуев, двадцатишестилетний колхозник из Ульяновской области, наконец отыскал объект атаки. Он не растерял навыки штыкового боя, которому обучали во время срочной службы, и сейчас это умение пригодилось. Штык вошел в живот автоматчику, только что уложившему очередью в упор воренка Антоху. Автоматчик ахнул и присел, зажимая рану ладонями. Жало штыка, испачканное кровью, описывало полукруг, выискивая новую жертву.

Сергей Маневич, расстреляв за минуту диск, выдергивал из подсумка запасной. Борис Ходырев никак не мог справиться с пулеметчиком. Елхов, лежа на боку, задыхался, кашлял и помочь не мог. Вражеский солдат одолевал. Он крепко придушил Елхова, теперь взялся за Ходырева. Борис нащупал под рукой железяку, это оказался противогазный футляр, и стал остервенело колотить по лицу пулеметчика. Через несколько секунд пальцы разжались, немец был оглушен.

Два вражеских солдата погибли под ударами штыков, третий заслонился винтовкой, которую не успел перезарядить. Его пырнули сверху вниз. Пока русский выдергивал застрявший в грудной клетке штык, другие солдаты растерялись и непростительно медлили.

Многие просто не ожидали от медлительных и неразворотливых славян такого напора. Происходила доисторическая азиатская драка, где не жалели ни свою, ни чужую жизнь. На месте убитого русского тут же возникал новый, который несся прямо на пули, выставив вперед узкое жало четырехгранного штыка. Это привело к замешательству. И все же у немецкого взвода, оседлавшего холм, еще имелись шансы выиграть бой.

Расчет на правом фланге перебросил «МГ-42» на задний бруствер. Пулеметчик открыл огонь, очереди с близкого расстояния смахнули группу штрафников из пяти-шести человек, все они свалились убитые или тяжело раненные. Закончилась лента. Второй номер мгновенно подсунул новую, лязгнула крышка, затвор послал в ствол желтый патрон, рука легла на рукоятку. В другом месте также организовали отпор. Там руководил унтер-офицер, который навскидку стрелял из винтовки, сумел свалить двоих штрафников и призывал камрадов не проявлять растерянность.