Юрий Гайдук - Штрафбат. Закарпатский гамбит

Однако ни того, ни другого не случилось, и теперь он трясся в щелистом вагоне товарняка, в котором до этого перевозили лошадей. Легенда у него была плотно сбитая и почти не проверяемая. Еще в самом начале войны, когда всё Закарпатье оккупировали фашистские войска, он прибился к партизанскому отряду некоего «Гуцула». Однако вскоре отряд был уничтожен карателями, а Стефан Драга, раненный в голень правой ноги, из-за чего остался хромым на всю жизнь, попал к немцам в плен и всю войну пробыл сначала в концлагере, а потом на работах в богатом имении. Тем более что после окончания войны, до которого, судя по всему, оставались считаные дни, он хотел бы продолжить работу в органах.

О своей дальнейшей жизни на гражданке старший лейтенант Тукалин пока что не задумывался. Да и чего голову ломать, если работы по оперативной линии «Смерша» было невпроворот, и чем ближе к концу войны, тем меньше оставалось времени не только для отдыха, но даже для сна. И единственные часы, когда еще можно было о чем-то подумать, так это засада или бессонные ночи, подобные прошедшей. Да и то как сказать: стоит задуматься о чем-то или клювом прощелкать, как тут же пулю в лобешник схлопочешь. Мужички, с которыми теперь пришлось работать «Смершу», были уже не те лопушки-дезертиры образца сорок третьего года, а подготовленные для подрывной работы националисты, из которых многие прошли диверсионные и разведшколы абвера, с которыми просто так чайку не попьешь. К тому же бывший беспризорник, воспитанник подмосковного детдома Сашка Тукалин еще в детдомовских мастерских познал навыки часовых дел мастера, полюбил это дело и даже успел поработать немного в мастерской по починке часов. Так что ближайшее будущее для старшего лейтенанта Тукалина вроде бы просматривалось без особого тумана. Если даже и не оставят для работы в органах, то любая мастерская примет уже проверенного часовщика c распростертыми объятиями.

Как любят побалагурить смершевцы: не до жиру, быть бы живу. Что, в общем-то, тоже проблематично. Оперсостав работал на острие ножа и выбывал из строя, едва успев поносить заветные погоны лейтенанта. Старлеи и обладатели четырех звездочек на погонах считались «волкодавами» и асами «Смерша».

Уставший до чертиков Тукалин Бога молил, чтобы поскорее закончилась эта пытка дорогой, сдерживая с трудом предательскую сонливость, и когда наконец-то показались пристанционные постройки и товарняк стал сбавлять скорость, он облегченно вздохнул – вроде бы пронесло и теперь только и осталось, что грамотно отследить радиста.

Спрыгнув с платформы, он словно растворился среди сиганувших с товарняка мужиков, и когда, чуток задержавшись в дверном проеме, на земле оказался Драга, а следом за ним спрыгнул и Новиков, Тукалин дал понять лейтенанту, чтобы тот «ушел в тень». Драга мог зафиксировать высокого белобрысого парня в застиранной гимнастерке еще в вагоне и даже с начальными знаниями ухода от наружного наблюдения мог засечь хвост.

Радист же тем временем вышел на привокзальную площадь и еще раз, видимо совершенно автоматически перепроверившись, шмыгнул в дверь неказистой деревянной постройки, надпись над которой сообщала о том, что это вам не какой-нибудь заштатный нужник, а «Чайная». Чуток погодя в эту же дверь зашел и Тукалин. Уже по тому, как перепроверялся радист, можно было предполагать, что завернул он сюда не только для того, чтобы чаю или пивка попить.

Новиков подстраховывал старшего лейтенанта на улице, рассматривая объемистую круглую тумбу с навешанными по ее окружности городскими объявлениями.

Несмотря на убогость заведения, зал был почти что полон, однако Драгу Тукалин заметил сразу же. Радист нашел-таки себе свободное местечко за угловым столиком, и моложавая официантка уже принимала у него заказ. Быстренько записав в ученическую тетрадку пожелания клиента, видимо, довольно скромные, она уже собралась было уходить, как вдруг Драга попридержал ее за руку. О чем-то негромко спросил, и девица, утвердительно кивнув головой и прошелестев юбкой среди столиков, скрылась за дверью в подсобное помещение.

Тукалин насторожился. Он не впервой захаживал в эту чайную, где можно было не только пивком насладиться, но и остограммиться сливянкой местного разлива, и уже неплохо знал заведенные здесь порядки. После того как Зося принимала очередной заказ, она спешила за буфетную стойку, откуда сразу же можно было попасть на кухню, где жарили, варили и парили две толстушки, способные даже из цугульского топора сварить мамалыгу. К тому же еще столь непонятный шепоток Драги, более похожий на просьбу или принести что-то недозволенное властями, или…