Валерия Герасимова - Крушение карьеры Власовского

— Разрешишь, Матвеич?

— Валяй, валяй, это на пользу…

Щелкнув несколько раз аппаратом, гость вместе с хозяевами вернулся в комнату стариков.

Там их уже ждали аппетитно подрумяненные оладьи.

— Милости прошу, — радушно пригласила хозяйка к столу.

Старики сели. Впрочем, в полной мере отдать должное кулинарному искусству Кузьминичны они не могли. Сейчас их увлек спор на высокие научные темы, которые едва ли были обоим доступны.

И кто бы мог подумать, что этот невинный визит и дружеская беседа за столом будут иметь для семьи Сенченко самые неожиданные последствия…

Читатель напрасно стал бы искать на карте место, откуда приехал в Москву преподобный Порфирий Храпчук. Ведь те, кто способен извлекать выгоду из такого бедствия человечества, как война, не закреплены за какой-нибудь определенной страной!

Во всяком случае два человека в силу ряда соображений были бы очень довольны, увидев, как Антон Матвеевич гостеприимно раскрыл перед своим другом дверь рабочего кабинета ученого Василия Антоновича Сенченко.

Перенесемся из реального мира с такими теплыми бытовыми подробностями, как лоскутный коврик, расшитые петушками рушники и радушное хозяйское гостеприимство Марии Кузьминичны, в совсем иной, как бы сошедший со страниц произведений Герберта Уэллса, холодный, почти фантастический мир.

Казалось бы, человек создан для того, чтобы ходить по земле, жить на ней, трудиться, украшать ее, а иногда и подниматься над земными просторами в заоблачную высь, к солнцу. Недаром так часто поэты воспевают легкий и вольный полет птиц.

Но едва ли может показаться заманчивым и поэтичным перевоплощение человека в нечто среднее между рептилией и рыбой, как это случилось с разведчиком Францем Кауртом.

Это перевоплощение произошло в самый глухой час безлунной ночи, когда шпион в трех километрах от советского берега был спущен в морскую глубь с торгового судна «Леонора». Несмотря на то, что пароход направлялся в Мурманск с чисто торговыми целями, все же его капитану Бобу Свэнсону приказали доставить и этот груз, на который, впрочем, не было запроса со стороны советских торговых организаций.

В специальном костюме из абсолютно непромокаемой ткани, с кислородным прибором на груди, трубки от которого своими наконечниками крепко схватывали ноздри и рот человека-амфибии, Каурт плыл под водой, ориентируясь по светящейся на руке фосфорной стрелке компаса.

Отлично натренированный в специальной школе, он бесшумно и ловко двигал гуттаперчевыми ластами, обтянувшими его руки и ступни ног, направляясь к советскому берегу.

Конечно, как он в этом убедился во время тренировок, кислородный прибор действовал безотказно, а оболочка с системой внутреннего прогрева надежно поддерживала пловца на нужной глубине — один — два метра под поверхностью воды.

Казалось бы, все необходимое для подводного обитателя было предусмотрено. Не хватало одного: спокойного отношения к окружающему.

Первые шаги по суше, которая пугала Каурта больше, чем находившаяся под ним морская глубь, представлялись ему особенно опасными.

Удастся ли незаметно выйти на Мурманский берег, ускользнуть от встречи с пограничниками? Зарыть снаряжение, не привлекая постороннего взгляда?

И, наконец, самый главный и роковой для него вопрос: что же ждет его на этой земле, где он вырос, но которая всегда оставалась для него чужой?

Черт возьми этого борова Петер-Брунна! Ведь существует же в мире Иран, Исландия, Кашмир…

Работы хватает повсюду. И каким-то счастливчикам перепадают неплохие кусочки нашей планеты! А вот ему постоянно приходится расплачиваться за свою специальность «знатока России».

Да, конечно!.. Кое-что он знает о коммунистической стране и ее обитателях…

Биография Франца Каурта вполне отвечала требованиям, предъявляемым к людям его профессии.

Его предки прочно обосновались в России издавна. Еще в начале нынешнего века отец Франца, имевший просторный особняк на Большой Морской в Санкт-Петербурге, нажил миллионное состояние на спекуляциях с кавказской нефтью. Он был крупной фигурой в так называемом «Русско-Азиатском обществе», созданном иностранными капиталистами в 1912 году. Много новых миллионов сулило этим и им подобным хищникам намечавшееся разграбление богатств Урала и Сибири.