Георгий Савицкий - Штрафник-«охотник». Асы против асов

Расстреляв все боеприпасы, наша группа взяла курс домой. На дороге пылали десятки машин, поднимались к небу столбы черного дыма… [35] Приводится по книге: Покрышкин А. Познать себя в бою.

— Мы недавно так немецкие эшелоны проштурмовали на станции Ясиноватая.

Покрышкин кивнул:

— Слышал об этом, в сводке по дивизии передавали.

Оба летчика замолчали. Каждый думал о своем. Они были знакомы еще по Кубани, где воевали вместе. Не раз встречались в воздухе и на земле, а однажды бывший штрафник Александр Волин выручил пару Александра Покрышкина и Георгия Голубева в воздушном бою.

…Пара краснозвездных «Аэрокобр» с красными «носами» — коками винтов — отбивалась от шестерки «мессеров». Сражались советские истребители просто виртуозно. По энергичной, с большими перегрузками, манере пилотирования было видно, что в кабинах самолетов с бортовыми номерами 100 и 55 — настоящие асы. Они вдвоем своим мастерством уравняли шансы в смертельной воздушной мясорубке с втрое превосходящим противником! Однако, когда на горизонте появилось еще с полдюжины черных точек, стало ясно, что дело для пары советских асов принимало весьма скверный оборот.

И тут вдруг из облаков «вынырнула» пара истребителей Як-9. Ведущий с эмблемой в виде леопарда на фюзеляже за кабиной в пикировании молниеносно атаковал и сбил один из Bf-109G6. Завязалась короткая, но яростная воздушная схватка. Грязным, закоптившим полнеба комком огня «Мессершмитт» рухнул в кубанскую степь…

С тех пор прошло уже почти полгода. Изменчивая фронтовая судьба то разводила двух Александров, то сводила их вновь. Один из них был уже дважды Героем, а второй так и оставался штрафником, хоть подобные летные авиачасти уже и упразднили. Но шрамы на сердце не затягиваются, как и шрамы на теле…

А вот Александр Покрышкин вспоминал недавние бои:

«Оборона противника прорвана. Наши войска устремились в глубокий тыл врага, громя его резервы. Мехкорпус держал направление на Сталино, а кавалерийский — в обход таганрогской группировки гитлеровцев. Немецко-фашистское командование, стремясь предотвратить назревающее окружение войск в районе Таганрога, задействовало против кавкорпуса основные силы своей авиации из Крыма.

Открытая степная местность, лишь кое-где прорезаемая лесопосадками, не позволяла укрыться конникам от наблюдения с воздуха. Против них и направляли свои удары вражеские бомбардировщики. В воздухе разгорелись ожесточенные бои. Встречались мы со „старыми знакомыми“ по Таманскому полуострову, которых хорошо потрепали еще над „Голубой линией“. Не забывали нас посылать и в район города Сталино. Здесь тоже шли упорные бои.

Однажды, выполнив боевую задачу и проведя тяжелый бой с крупной группой Ю-87 и „Хейнкелей-111“, при заходе на посадку я увидел группу летчиков и техников на месте стоянки моего самолета. „По какой причине?“ — подумал я, приземляясь. Провели мы бой как бой. Отличились в нем и молодые летчики, сбившие три бомбардировщика и один истребитель. Успешные их действия уже не новость.

На стоянке меня окружили однополчане и стали поздравлять с неожиданной приятной новостью: присвоением мне и Дмитрию Глинке звания дважды Героя Советского Союза. Мне не верилось в это — прошло только три месяца, как я стал Героем, а тут уже — дважды… Верно, по количеству сбитых самолетов противника по статусу награждения все было правильно. Звание дважды Героя Советского Союза присваивалось за тридцать сбитых самолетов противника, а мой официальный счет уже подошел к сорока.

Вечером на ужине Погребной официально поздравил меня, подтвердив сообщение летчиков и техников.

Вручение второй Золотой Звезды мне и Дмитрию состоялось несколько позже, в штабе фронта, переименованного в 4-й Украинский. Торжества, как всегда на войне, были короткими. Требовалось отдохнуть после трудного дня и утром быть готовым к новым боям, а техническому составу — за короткую ночь залатать пробоины в самолетах.

Также за массовый героизм в боях нашей 9-й гвардейской авиационной дивизии приказом Верховного главнокомандующего Сталина было присвоено наименование „Мариупольская“».

— Слышал, ты дважды Героя получил, поздравляю.

— Спасибо, — Покрышкин крепко пожал руку Волина. — А у тебя как?

— Служба как служба… Переучился с «яка» на «кобру» — машина неплохая, и стервятники Геринга это почувствовали… — усмехнулся Александр Волин.

Они посидели еще некоторое время молча, наслаждаясь осенним солнцем и относительным спокойствием.