Владимир Першанин: Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом

Я пришел в военкомат, где меня пытался отговорить знакомый капитан, заместитель военкома. Но я уже твердо решил. Ухожу на фронт.

Мама ходила сама не своя и не выпускала из рук похоронку. То плакала, то часами сидела, уставившись в одну точку. Отец после смен крепко выпивал и обращался ко мне с одним и тем же вопросом:

— Ну, как же это… Война, считай, кончилась, а Санька погиб. Ведь дите еще.

— Да не кончилась война! — в сердцах выкрикнул я. — Семьи каждый день похоронки получают. Возьми себя в руки.

Не вовремя сунулась Лена. Стала всех утешать, меня это раздражало. Через пару дней я прошел медицинскую комиссию, выкупил и принес домой полагающиеся продукты.

Сложно объяснить все причины, толкнувшие меня спустя месяц снова возвращаться на фронт. Главное, наверное, стало желание мстить за погибшего брата. Сыграла свою роль тягостная атмосфера, которая установилась в доме. Словно в одной из комнат лежал покойник, и его никак не могли похоронить. Утешать, успокаивать мать я уже был не в состоянии.

В какой-то степени сыграла свою роль и Лена. Она считала, что скоро все встанет на свои места (ведь я привык к смертям), мы будем снова встречаться, рано или поздно поженимся. Все это меня злило еще больше. Я уехал, наскоро попрощавшись с родными и оставив короткую записку Лене. На станцию меня провожал Женя Харламов.

— Береги себя, Лешка!

— Постараюсь.

Дней пять добирался до места назначения и был назначен в штаб корпуса 3-й Гвардейской танковой армии. Упрямо просил направить меня в действующие войска, но медики посчитали, что командовать танковым подразделением я не смогу. С месяц толкался в штабе. Помню, что настроение у всех было приподнятое. Много праздновали, получали награды. Смерть младшего братишки сделала меня замкнутым, угрюмым. Чего праздновать? Ведь смерть кругом. Это здесь, в штабе корпуса, уютно и чисто, а на переднем крае бои идут непрерывно и гибнут люди.

В конце концов, моя мрачная физиономия кому-то надоела, и очередной рапорт удовлетворили. Правда, попал я снова в штаб, но уже танковой бригады, то есть совсем рядом с передовой. Назначили офицером по особым поручениям.

Пятого мая 1945 года в Праге началось восстание. Нам объявили, что образован Чешский национальный совет, а немецким войскам, находящимся на территории города, предложена капитуляция. В течение 5 мая восставшим удалось добиться серьезных успехов. Однако немецкий гарнизон Праги составлял 40 тысяч солдат и офицеров. Против восставших были брошены войска группы «Центр». Тот самый недобитый «Центр», лихо маршировавший по России летом сорок первого. В городе завязались уличные бои, в которых перевес вскоре перешел на сторону нацистов. Над Прагой и населением города нависла угроза уничтожения.

Общее наступление ударной группировки 1-го Украинского фронта началось 7 мая 1945 года. Расстояние до Праги составляло около 130 километров горных дорог, окруженных лесом, перевалов, узких мостов над порожистыми речками. Места — удобные для обороны, засад, минирования. С ходу были взяты города Мейсон, Бреславль. Конечно, с боями, жертвами.

В тот же день к вечеру наша бригада, наступая вдоль левого берега Эльбы, достигла западной окраины Дрездена. Сопротивление немцев было слабее, чем можно было ожидать. Мы знали, что войска вермахта срочно отходят на запад, чтобы попасть в зону оккупации западных союзников. Но для этого требовалось остановить наши части.

Ожесточенные бои начались на дорогах после Дрездена. Недалеко от города Зайда (на территории Германии) танковые батальоны бригады были обстреляны артиллерией. Огонь был очень плотный. Немецкий заслон уничтожили и вступили на территорию Чехословакии.

Чехи встречали нас тепло. Навстречу выходили целые толпы людей с вином, цветами. Порой было трудно пробиться сквозь людскую массу. Многие плакали, целовали наших солдат. Может, впервые за последние недели у меня отпустило сердце, я тоже смеялся, пил вино, целовался с какой-то красивой девушкой. «Возвращайся, капитан!» — кажется, говорила она. — «А как же я тебя найду?» — «Захочешь, найдешь!» А через несколько минут городок остался уже позади, и я даже не запомнил его названия.

Улыбки, цветы и снова обстрел у каменного моста через горную речку. Горящая «тридцатьчетверка», свалившийся с откоса мотоцикл. Мы бьем из всех стволов, немцы оставляют трупы и два закопанных в землю танка. У нас даже нет времени похоронить своих погибших. Оставляем для этого легкораненых. Приходят на помощь чехи, обещают с почестями похоронить погибших и позаботиться о раненых. Спасибо! Наздрав! Иного мы и не представляли. Ведь мы, славяне, — братья!