Владимир Першанин - Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом

А ты, старлей, знаешь, — перебил Зайковского сержант с ручным пулеметом, — что в роте из восьмидесяти человек всего тридцать осталось?

Идите за нами, — скомандовал старший лейтенант. — Наверное, и раненых своих на снегу побросали.

Кто-то пытался жаловаться, что в атаку гонят без артподготовки, но у нас не оставалось времени выслушивать жалобы. Мы двинулись дальше. Остатки роты последовали за нами. Миновали застрявший в снегу немецкий грузовик, потом увидели впереди артиллерийскую позицию.

На поляне, среди редких деревьев, лежали тела погибших красноармейцев. Видимо, здесь они наткнулись на сильный огонь.

Удар с фланга у нас не получился. Если возьмем еще правее, то можем потеряться, уйти слишком далеко от остального батальона. Зайковский все же пустил в обход два легких танка, а мы, стреляя на ходу, рванули вперед. Две самоходки «Артштурм», плоские, с короткими 75-миллиметровыми пушками, ударили одновременно. Одна «тридцатьчетверка» вильнула, теряя управление.

Я выстрелил с остановки. Попал, нет? Непонятно. Но в любом случае надо было прорываться вперед. Пролетающие мимо снаряды были не слышны из-за рева двигателя и собственных выстрелов. Но я научился их чувствовать шкурой. Один прошел совсем рядом. Ларионыч, стой! Я давил ногой на его голову. Я видел цель и мог стрелять. Но механик, матерясь, гнал танк вперед, а на ходу точной стрельбы не получается.

— Ларионыч! Стой, б…!

Предназначенный нам снаряд попал в машину третьего взвода. Танк застыл, и мы едва не врезались в него. Зайковский, уже не тот зеленый командир роты, ударил в левую самоходку. По той, что стреляла в нас, били с фланга оба Т-70 и я на ходу. Мы попали в нее. Паук с запасными колесами на бортах и поручнями для десанта, разбрасывая снег, уходил задним ходом, и рев трехсотсильного двигателя звучал как вой подраненного животного. Мы добили самоходку из нескольких орудий сразу.

Пулеметный расчет снимал свой МГ со станка. За брошенное оружие немецких солдат так же, как и наших, отправляли в штрафные роты или расстреливали. Они сняли «машингевер» и даже вытащили его вместе с коробками лент из окопа. Взрыв смешал обоих пулеметчиков со снежным обвалом, взлетающими комьями земли, мелкими деревцами. Через лес убегали фигуры в белых маскировочных куртках. Жуков наконец остановил танк вплотную к деревьям. Мы стреляли из пушки и обоих пулеметов. Гриша Погодка, кашляя от дыма, выбрасывал, не глядя, вонючие отстрелянные гильзы и загонял в ствол новые снаряды.

— Все! Стоп.

Вдруг заглох мотор, и я услышал, как шипит на раскаленном стволе упавший сверху комок снега.

— Что с мотором?

— Масло гонит. Щас гляну, — ответил Жуков.

— Бегом. Возьми в помощь Сашу.

Наша рота стягивалась к неглубоким окопам. Обе самоходки «артштурм» были раздолбаны и горели. Мы заплатили за победу горевшей «тридцатьчетверкой» и легким Т-70. Еще одна «тридцатьчетверка» дымила, получив снаряд в ходовую часть. Экипаж Т-70, два человека, успел выскочить. Оба молодые, возбужденные сержанты. Они еще не понимали, что родились сегодня во второй раз.

В «тридцатьчетверках» погибли четверо. Перевязывали двоих раненых. Их вместе с безлошадными танкистами отправим в тыл. Возбужденный не меньше сержантов, Зайковский рассматривал самоходки. Наши снаряды и взорвавшиеся боезапасы вскрыли обоих пауков, как консервные банки. Торчал вверх хобот орудия с толстым стволом.

— Короткие пушки, — разочарованно сказал старлей.

— Метр восемьдесят. Зато снаряды сильные, — ответил я.

Обычная картина поисков трофеев. Но немецких трупов было немного. Избитые, разорванные осколочными снарядами. Блиндажей, где можно хорошо поживиться, здесь нет. Это был всего лишь заслон с фланга, брошенный сюда совсем недавно. Две самоходки, два пулемета, один миномет. Наступающую стрелковую роту они выбили на две трети из пулеметов и минами, не обнаруживая самоходок.

Часть пехотинцев подбирала в снегу брошенных при отступлении раненых. Впрочем, их почти всех добили из пулеметов. Серые шинели хорошо видны на снегу. Подтягивалась еще одна рота. Она была в полном составе, под огонь не попала. Бойцы втягивали носами запах паленого мяса, доносившийся из горевших самоходок.

— Горят фрицы!

— Суки!

— Ох, и воняют.

— Все одинаково пахнут, — мрачно отозвался кто-то из танкистов. — Что наши, что ихние. Можете сходить, возле нашего танка понюхать.

Он кивнул в сторону горевшей «тридцатьчетверки». Слева, в километрах полутора, шел бой. Там тоже горел танк. Мы сбили фланговое прикрытие, и теперь надо было торопиться к остальному батальону. Пехотные роты двинулись вперед. Уже веселее. Все же за спиной семь танков. И нам без пехоты тяжело.