Олег Рябов - Четыре с лишним года. Военный дневник

Постколониальная Индия.

Мне повезло узнать её, вздрагивающую. Я видел, как она пришибленно оглядывается на трехсотлетнее английское беспардонное владычество.

Миллиардное население с умопомрачительной по численности, всё подавляющей кастой неприкасаемых: нет ни паспортов, ни родителей, ни места жительства, они родились в придорожных канавах и там же умрут. Из одежды – только набедренная повязка. Машины-фургоны с чёрными крестами собирают их останки вдоль дорог, определяя место или по запаху, или по стаям огромных грифов. Столбы чёрного дыма от погребальных костров можно увидеть во всех больших городах.

Угольные худые велорикши – кожа и кости – к ним страшно подходить. Трёхколёсные мопеды с тентами от солнца: за простой карандаш или ластик он повезёт вас куда угодно, рассчитывая ещё на что-нибудь.

Ювелирные лавочки, где сапфиры, рубины и даже бриллианты меряют стаканами и записывают ваше имя в книгу почётных гостей.

Дели, Агра, Хайдарабад, океанские пляжи Бенгальского залива и фантазии Тадж-Махала – мы небольшой группой катались почти месяц по этой непонятной и волшебной стране, не уставая удивляться. Природа, животный мир, исторические объекты, обычаи, кухня – всё это составляло наши ежедневные впечатления.

И, как бесплатное приложение, подозрительным шлейфом, как мираж, вызванный тропической жарой, – во всех этих местах мы сталкивались с одним и тем же человеком. Это был Джонни.

Джонни-американец – прозвали мы его между собой.

Джонни. Мы с ним познакомились, точнее, впервые столкнулись, в Нью-Дели, где жили в полупустом пятизвёздочном отеле, огромном дворце без каких-либо удобств. Мы, советские граждане, тогда ещё не представляли, что в отелях тропических стран должны быть кондиционеры, должны меняться простыни, а в барах можно требовать холодное пиво и лёд.

Мы играли в темном мрачном огромном холле в карты, когда мимо нас навеселе куда-то на выход прошествовала небольшая группа: два джентльмена и дама. Один из мужчин с сигаретой в зубах остановился, всем своим видом изображая заблудившегося школьника, около нашего массивного стола из синей яшмы, за которым мы играли. В этот миг я, выругавшись матом и смахнув пот со лба, в очередной раз обругал тропическую жару и нерасторопных индусов, у которых буфет работал час в сутки.

Незнакомец каким-то незнакомым небрежным жестом вынул сигарету изо рта и оглушительно свистнул. Тут же повернувшись в бездонный полумрак холла, он громко и хрипло крикнул:

– Бой!

Буфетчик в золотой чалме, белых шароварах и золотых тапочках появился в тот же миг.

– Айс энд колд вате, – так же хрипло, но уже вполголоса произнёс незнакомец.

Буфетчик обернулся в мгновение ока, вернувшись с большим серебряным подносом, на котором стояла большая запотевшая бутылка минеральной воды и большая серебряная салатница со льдом. Незнакомец жестом показал на наш стол, и индус, бормоча что-то вежливое, поставил поднос.

– Гоу эввей, – уже совсем тихо, но по-прежнему хрипло произнёс незнакомец. Буфетчик, не переставая кланяться, спиною вперёд зашаркал в темноту холла.

Теперь уже мы все трое, сидевшие за столом, удивлённо воззрились на благодетеля.

– Меня зовут Джонни. А вы – русские?

– Да, – за всех ответил я, поднимаясь.

Незнакомец оказался неожиданно маленьким. На нем была белая широкополая шляпа, чёрная шёлковая рубашка с закатанными до локтей рукавами, белые удлинённые шорты и светло-кофейные лаковые босоножки с узкими носами. В общем, одет он был дорого и стильно. За худощавостью его ощущалось натренированное сильное тело.

– Джонни! Я – из Америки, – произнёс незнакомец и протянул руку.

Я представился и пожал ему руку.

– Не удивляйся, что я хорошо говорю по-русски: я несколько лет работал в России. Я был разведчиком, был на нелегальном положении до провала. А теперь, как и вы – просто турист. Я правильно всё говорю по-русски, или что-то не так?

– Правильно, только…

– Значит – что-то неправильно! А как по-русски точно выразить «гоу эввей»?

– Пошёл вон! – на миг задумавшись, ответил я.

– Замечательно! Конечно – «пошёл вон!» Спасибо. Я побегу догонять своих друзей, извините, что обеспокоил вас своим вниманием.