Лев Самойлов - Паутина

Узнав о смерти фрау Гартвиг и утешая ее сына, Рябинин забыл в эти минуты зачем пришел сюда сегодня. Слишком неожиданным было сообщенное известие.

Пауль уже справился с собой, вытер слезы, пригладил волосы и поблагодарил лейтенанта за сочувствие. Он предложил Рябинину подвезти его до вокзала и попросил после возвращения из отпуска по-прежнему заходить сюда, в этот дом, в котором он теперь остался сиротой и единственным хозяином.

Свет от настольной лампы падал на сидевшую в кресле девушку. Девушка была очень взволнована; ее миловидное лицо покрылось румянцем. Она нервно теребила в руках сумочку и нетерпеливо поглядывала на склонившегося за письменным столом полковника Министерства внутренних дел Сергея Сергеевича Дымова.

Кабинет Дымова, где сейчас находилась лаборантка научно-исследовательского института авиационной промышленности комсомолка Аня Липатова, представлял собой небольшую, уютно обставленную комнату. Возле дивана лежал маленький домашний коврик. Вплотную к письменному столу пристроился круглый столик, на котором стояли пузатый чайник и стакан с недопитым чаем. На подоконнике полузакрытого шторой окна красовалась изящная вазочка с цветами. И словно в довершение всей этой, совсем не служебной обстановки на письменном столе полковника, под стеклом, виднелась фотография беловолосого мальчишки, удивительно похожего на Дымова.

— Наверное, сын, — подумала Аня. Она еще раз внимательно осмотрелась, взглянула на цветы и почувствовала, что ей совсем не страшно. Волнение, вызванное неожиданным решением пойти в МВД, улеглось, и осталась только одна забота: сумеет ли она все объяснить так, чтобы полковник понял ее и разрешил ее сомнения.

Аня поудобнее устроилась в кресле, маленьким розовым платочком вытерла лицо и в ожидании, пока полковник заговорит с нею, стала рассматривать содержимое своей сумочки.

Сергей Сергеевич умышленно затянул паузу. Сославшись на необходимость прочесть срочное письмо, он просто ждал, пока девушка полностью успокоится, оглядится, «обживется». Полковник по опыту знал, что тогда разговаривать будет куда легче и отдельные мелкие детали уже не ускользнут из памяти посетительницы. Поэтому он занялся утренней почтой, очередными делами и, казалось, совсем забыл о присутствии в кабинете постороннего человека.

Через две-три минуты Сергей Сергеевич отложил письмо и, улыбаясь, посмотрел на Липатову.

— Итак, Анна Петровна, что же у вас произошло?

Голос у Дымова был слегка глуховатый и очень спокойный. Он вытащил папиросы и с нескрываемым удовольствием закурил. Неторопливо и толково девушка начала рассказывать, что случилось с ней, что взволновало ее и привело сюда, в Министерство внутренних дел.

— Наше знакомство произошло десять дней тому назад, в театре, во время антракта, — говорила девушка. — Правда, и раньше я несколько раз встречала этого человека, когда шла на работу или выходила из института. А в театре мы познакомились. Я была с подругой. Владимир Сиротинский пришел один. Домой мы пошли вместе. Вначале проводили подругу, потом Володя проводил меня. Договорились встретиться.

Как выглядит Сиротинский? Блондин, высокий, интересный, лет тридцати двух. О себе рассказывал, что он одинокий, что в годы войны потерял семью, сейчас работает механиком на литерном заводе. На каком? Не знаю. Где живет тоже не говорил… Ну а мне неудобно было спрашивать. Во всяком случае живет он очень скромно, зарабатывает немного. Он сам говорил об этом.

Дымов не прерывал девушку. Только иногда, когда внезапно возникшая деталь, полузабытый штрих уводил рассказ Ани в сторону, он осторожным, уточняющим вопросом направлял ее повествование в нужное русло. И перед ним проходила вечная как мир история девичьего увлечения, первой сердечной привязанности и, что самое главное, история становления характера. Худенькая синеглазая девушка, сидевшая напротив него, уже умела разбираться в людях, в их поступках, в их словах, а разобравшись, поступать так, как подсказывала ей ее комсомольская совесть.

— …Мы встретились три раза, — продолжала рассказывать Аня. — Побывали в кино, в театре. Сиротинский избегал говорить о своей работе, да и о моей никогда не расспрашивал. Но вот недавно произошел случай, который заставил меня насторожиться.

В предпоследнюю встречу я сказала Володе, что в воскресенье в клубе нашего института состоится вечер; после торжественной части будет концерт и танцы. Володя очень хотел побывать на этом вечере. Когда я сказала, что это трудно сделать, ведь вечер только для своих, он обиделся, стал обвинять меня в том, что я просто не хочу быть с ним, что собираюсь встретиться с кем-то другим, стал выдумывать всякие глупости. Ну, я уступила. Провела его как своего родственника, — опустив голову, призналась Аня.