Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

— Мне надо поговорить с дежурным по комендатуре.

— Это я, — ответил Соколов, тоже внимательно всматриваясь в посетителя.

— Вот мои документы, — протянул удостоверение вновь прибывший. — Моя фамилия Дальгов, Макс Дальгов. Дорнау — моя родина, но пристанища у меня здесь не осталось. Я прошу разрешения на номер в отеле.

— Вот где нам пришлось встретиться, Макс! — снова поднял глаза на посетителя капитан.

— Соколов?! — радостно воскликнул Дальгов и бросился к столу. — Вот так встреча!

Валя и Савченко с недоумением смотрели на капитана. А тот, увлёкшись разговором, забыл обо всём на свете.

— А помнишь?.. — то и дело восклицал он. — А помнишь?..

Наконец Валя вмешалась.

— Может быть, вы нас всё-таки познакомите, товарищ капитан? — обратилась она к Соколову.

— Извините, товарищи. Это мой старый знакомый — герой войны в Испании Макс Дальгов. Мы встречались с ним в Москве.

— Очень приятно. Петрова, — протянула руку Валя.

— Рад с вами познакомиться, — в свою очередь, сказал Савченко. — Вы к нам надолго, товарищ Дальгов?

— Пока на денёк, — ответил Дальгов, — После победы я работал в Гамбурге переводчиком при советской миссии по репатриации. А теперь вот получил новое назначение, и хоть не по пути, а решил всё же заехать сюда. Сегодня переночую, завтра повидаю старых друзей и опять уеду. В Берлин — там меня одно задание ждёт. Зато уж потом совсем вернусь в Дорнау. И если позволят обстоятельства, снова стану актёром. Я об этом давно мечтаю.

— Вы были актёром? — В голосе Вали прозвучало недоверие.

— Да, был. Я и в советских фильмах снимался.

— Вот откуда мне ваше лицо знакомо! — сказала Валя. — Только там вы…

— Играл эсэсовцев, — рассмеялся Дальгов, — совершенно верно. Но мне приходилось на сцене и благородных людей играть. Кстати, в Дорнау когда-то жила Эдит Гартман. Чудесная была актриса.

Соколову показалось, что в голосе Дальгова прозвучала грустная нотка.

— Она здесь.

— Неужели? Вот хорошо! Ты знаешь, Соколов, это необыкновенный человек! Подумай только — наотрез и во всеуслышанье отказалась играть в фашистских пьесах. Для этого нужно было обладать большой смелостью. И очень приятно, что она осталась здесь. Я боялся, как бы она не поддалась на всякие мнимые соблазны и не уехала на запад. Ведь это поистине замечательная актриса. Я видел в её исполнении Луизу Миллер в пьесе «Коварство и любовь» и скажу честно: это одно из самых ярких театральных впечатлений моей молодости.

Макс говорил увлечённо, почти восторженно, и Соколов почувствовал, что для Дальгова Эдит Гартман — не только любимая актриса.

— Ты её хорошо знаешь? — спросил Соколов.

— Мы когда-го были знакомы, — не сразу ответил Дальгов.

— Да, — спохватился капитан. — Ведь наш гость, наверно, с дороги проголодался. Сейчас мы тебя накормим.

— Не откажусь.

— А ты, как и раньше, не страдаешь отсутствием аппетита?

И они снова стали вспоминать какие-то только им одним известные события.

Валя рассердилась.

— Довольно вам заниматься воспоминаниями, — сказала она. — А если товарища Дальгова надо накормить, то я всё это сейчас устрою.

— Действуй, Валя! — сказал Соколов. — Для такой встречи недурно бы и рюмочку выпить, только на дежурстве нельзя. Ничего, Дальгов, выпьем, когда освобожусь. Я приду к тебе.

Он посмотрел на Валю, и та заторопилась к выходу. На пороге она остановилась, удивлённо развела руками и, нисколько не смущаясь присутствием Дальгова, воскликнула:

— Вот если бы все немцы были такие!

Три рюмочки, чуть больше напёрстка, стояли на невысоком круглом столе. В центре возвышалась бутылка с ликёром. На этикетке был изображён пузатый лысый монах с бокалом в руке. Янтарно-жёлтый, густой, похожий на подсолнечное масло ликёр золотился в маленьких рюмках. Вкусом он напоминал какой-то лекарственный препарат, и даже ко всему привычные немцы с опаской пили это изобретение хитрых химиков.

Бургомистр Дорнау принимал у себя дорогого гостя. Макс Дальгов сидел за столом и с удовольствием посматривал на Лекса и на Матильду, маленькими глотками прихлёбывая ликёр. После каждого глотка он чуть-чуть морщился, но улыбка не сходила с его усталого лица.

Последний раз они встречались добрых лет десять назад. Когда-то оба состояли в одной партийной организации, Захват Гитлером власти заставил их уйти в подполье. Затем Макс пробрался в Испанию, а Лекса посадили в концлагерь. Было что вспомнить и о чём рассказать.