Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

И без того бледное лицо господина Болера сейчас выражало крайнюю степень растерянности.

Потом он немного успокоился и всё твердил о каких-то книжках. Но так как сержант Кривонос именно эту часть объяснений никак не мог взять в толк, го господин Болер в конце концов замолчал и понуро брёл за сержантом, уже не ожидая для себя ничего хорошего.

Для лейтенанта Дробота, дежурившего в ту ночь, не существовало больших и малых дел. Все дела лейтенант считал серьёзными и важными. Ещё на войне он убедился в том, что упущенная мелочь иной раз может привести к крупным неудачам. И потому, когда удручённый, сгорбившийся Болер в сопровождении Кривоноса и Гончарова появился в комендатуре, Дробот отнёсся к задержанному со всем вниманием.

— Болер, Болер… — Лейтенант пристально разглядывал паспорт немца.

Эту фамилию ему определённо уже приходилось слышать. Дробот был уверен в этом. Он рылся в памяти, но так и не мог ничего припомнить.

— Я был когда-то писателем, писал книжки, — пояснил Болер.

Так вот в чём дело! Никогда в жизни не сопоставил бы лейтенант Дробот фамилию известного писателя с этим измождённым человеком. Ведь Дробот читал его книги.

Открытие представлялось чрезвычайно интересным, и, несмотря на поздний час, лейтенант позвонил капитану Соколову. Тот явился немедленно и был крайне поражён, узнав, при каких обстоятельствах сержант Кривонос обнаружил в Дорнау известного немецкого писателя Болера.

Один Кривонос остался верен себе. Услышав, кого он задержал, сержант, покачав головой, заметил:

— Нашли место где ночевать…

Произнеся эти слова, сержант напомнил о своём присутствии и, конечно, тем самым совершил большую ошибку: комендантский патруль тут же вынужден был снова отправиться в город. Это помешало Кривоносу узнать, как развивались дальнейшие события в комендатуре.

А капитан Соколов, убедившись в достоверности объяснений задержанного и в подлинности его паспорта, распорядился немедленно проводить господина Болера в гостиницу, предоставить ему номер, хорошенько накормить его, а назавтра пригласил писателя в комендатуру для беседы.

Близорукие серые глаза Болера выражали предельное удивление. Он приготовился к самым большим неприятностям, а вместо этого — приветливые улыбки, искреннее уважение, неподдельная забота о нём.

В последние годы Болеру жилось очень тяжело. Он был уже стар, стремился к покою и уединению. Не торопясь он работал над мемуарами, перелистывал любимые книги да бродил по саду, с улыбкой вспоминая свои юношеские увлечения и первые повести, увидевшие свет ещё в конце прошлого столетия. Он много думал о прошедших годах, о своих произведениях, о встреченных людях, и ему не в чём было упрекнуть себя. Но покоя не было… Чем объяснить всё это?

Всю жизнь писатель Болер ненавидел войну. Ему довелось много путешествовать на своём веку. Он видел войну в Африке и в Америке, он видел сражение под Верденом в 1916 году и, наконец, стал свидетелем ожесточённых бомбёжек Берлина. Он знал страдания простых людей, он понимал, как наживаются на войнах владельцы концернов, министры и целые правительства, и ненависть к войне давно уже стала основным мотивом его творчества. Вот почему Болер был куда более известен за границей, чем у себя на родине, где так горячо пропагандировалась идея реванша.

Когда Гитлер пришёл к власти, большинство книг Болера было запрещено. Писатель замолк совершенно. Он поселился в маленьком домике под Берлином и стал вести уединённую жизнь, не привлекая ничьего внимания.

У него было достаточно времени для раздумий. Особенно много размышлял он о России, стараясь постигнуть, что же произошло там в 1917 году. Ведь революция казалась ему тоже войной. Но было в этой непонятной ему стране что-то совсем новое и притягательное.

Когда Гитлер устремился на восток, Болер почувствовал, что это — начало конца нацистского режима. В жизни его появилась надежда. Но когда советские войска перешли в наступление по всему фронту, мысль о том, что русские могут прийти в Берлин, стала вызывать у писателя тревогу. Ничего хорошего от их появления он не ожидал. По его понятиям, было бы совершенно закономерно, если бы русские задались целью отомстить населению Германии за страшные разрушения и злодеяния, совершённые гитлеровцами в Советской стране.

Незадолго до окончания войны маленький домик писателя сгорел от зажигательной бомбы. Болер очутился на улице. Он направился в Дорнау, где у него когда-то жили знакомые и родственники. Однако ни тех, ни других писатель здесь уже не нашёл. И вот, побоявшись обратиться в комендатуру за разрешением на ночлег, он решил переночевать на берегу реки, под мостом.