Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

— В прошлый раз произошло роковое недоразумение, — начал Шаронов. — Начальник коммунхоза ввёл меня в обман и чуть не поссорил нас. Но с того времени обстоятельства изменились, и я думаю, мы с вами прекрасно можем договориться без вмешательства начальства.

— О чём?

— О том же самом — о квартире.

— Не понимаю.

— Сейчас поймёте. Я предлагаю вам поменяться. У меня одна комната в большой квартире, и никто не может помешать нам произвести обмен на взаимно выгодных условиях.

— Я меняться не буду.

— Вы уже взрослый, но, безусловно, ещё очень неопытный молодой человек, — мягко улыбнулся Шаронов. — Так или иначе, ваша семья всё равно рассыплется, в ней нет стержня. Ваша красавица сестра скоро выйдет замуж, другая тоже не замедлит. Остаётся мальчик. Он тоже будет искать свой путь, и вы его не удержите, потому что вы не отец, не мать, а только брат.

— Брехня! — ответил Железняк.

— И квартира всё равно кому-нибудь достанется, — не обратил внимания на резкое слово Шаронов, — так уж лучше, если она достанется мне, а не кому-нибудь другому. Согласитесь, что в моих словах есть логика.

— Нет, — упрямо ответил Железняк.

— Нет есть, и вы это прекрасно знаете. Только не хотите согласиться. Я предлагаю вам добровольно обменяться на совершенно законных основаниях, а чтоб меняться было легче, выкладываю на стол три тысячи полноценных советских рублей. Вы можете сейчас не решать, но, когда вам будет трудно с деньгами, вы вспомните о моём предложении. А я время от времени буду заходить и узнавать, не изменилась ли ваша позиция.

— Если б все люди на свете были такими, как вы, Шаронов, — сказал Иван, — то моя позиция непременно изменилась бы. Но, на наше счастье, таких… — он на мгновение остановился, подбирая слово, и не нашёл подходящего, — таких немного.

— Все люди такие, — почему-то печально заметил Шаронов.

— Об этом я уже сам буду судить. А вы можете не заходить к нам.

— Хорошо, — сказал Шаронов, — я не настаиваю, но уверен, что в конце концов вы возьмёте деньги.

— Будьте здоровы! — сказал Железняк.

— Всего лучшего, — пожелал на прощание Шаронов, не отваживаясь подать Железняку руку.

Они вышли в коридор, где стояла Марина, ожидая конца разговора, и Шаронов повторил:

— Так я, с вашего позволения, как-нибудь зайду?

— Напрасный труд! Запри дверь, Марина, — ответил Иван и пошёл в кухню.

В коридоре остались Марина и Шаронов.

— Вы напоминаете мне полураскрытый бутон, который скоро превратится в чудесную розу, — высокопарно сказал директор ателье, складывая на груди короткие руки и словно молясь на Марину.

— Вы пришли сюда, чтобы сказать мне это?

— Нет. Я предложил вашему брату три тысячи за обмен квартиры. Они бы очень вам пригодились в это тяжёлое для вашей семьи время.

— И не мечтайте!

— Но поймите же меня — это неразумно. Я глубоко уважаю мужество вашего брата. Не всякий бы взялся содержать и воспитывать целую семью… Но это же странно… в конце концов семья ваша всё равно рассыплется…

— А вот и не рассыплется. Мы Железняки, поняли вы? Железняки!

— Но Железнякам сейчас приходится подтягивать пояски? Ваша красота может померкнуть.

— Это не ваша печаль, — резко сказала Марина.

— Я зайду через некоторое время, — ответил Шаронов.

Он направился к дверям и ещё раз остановился на пороге, взглянул на Марину, потом осторожно опустил руку в карман, пошуршал там какими-то бумажками, вытащил сложенную вчетверо сторублёвку и протянул Марине:

— Возьмите.

— Что это такое?

— Сто рублей. Взаймы. Они вам пригодятся в это тяжёлое время.

Кровь бросилась Марине в лицо. От гнева и возмущения она не могла вымолвить ни слова. В золотистокарих глазах вдруг промелькнул такой огонь ненависти, что Матвей Шаронов невольно попятился к двери. Ему показалось, что этот хорошенький котёнок сейчас выцарапает ему глаза. И чтобы как-нибудь уладить дело, он повторил:

— Это же от чистого сердца. Взаймы.

Марина хотела что-то сказать и не смогла. Тяжёлый, твёрдый ком стоял у неё в горле.

— Взаймы! — оправдывался Шаронов. Он в глубине души далее обиделся: ведь он и в самом деле совершенно искренне хотел помочь.

Марина сделала два шага вперёд, директор ателье замахал на неё руками и быстро выскочил за дверь. Дверь грохнула как пушечный выстрел. На площадке Шаронов остановился, испуганно оглянулся, покачал головой.

— Ну и темперамент! — сказал он.

Ещё раз взглянул на дверь и медленно пошёл вниз.