Андрей Орлов - Штрафбат. Приказано уничтожить

– Нужда прижала, – прокомментировал Вершинин.

Немец боком протиснулся в щель между камнями и пропал.

– Крупная нужда, – добавил Гоберник.

Зорин лихорадочно осмысливал увиденное. Вертелось что-то в голове… Безумие – пытаться взять этого парня. Товарищи по оружию в трех шагах, увидят, а если не увидят, все равно вернутся на поиски, придется ликвидировать, а это тоже не здорово, поскольку их хватятся… И все равно вертелось. Не просто так возникло это чувство. Чувствовалось присутствие постороннего, но кто тут лишний?

Мелькнуло что-то за камнями – но не фашист, кто-то другой… Тревога!

– Лежите здесь, – сипло бросил он, в горле пересохло. – Не вставайте, ждите! – И подался вперед, переползая с камня на камень. Он спешил – непоправимое еще не случилось, но вот-вот случится, у этого парня просто неистребимый талант! Он был уже рядом, когда послышался глухой стук и что-то треснуло. Возможно, и не черепная кость, но… «Поздно, – мысленно вздохнул Зорин. – Ну что ж, осталось только с юмором отнестись…»

У «таинственного мстителя» со слухом оказалось все в порядке. Алексей уже собрался сползти с наклонной плиты, когда над гребнем воздвиглась ошарашенная физиономия рядового Литвинова. И в занесенной руке крепко зажат окровавленный булыжник!

– Тс-с… – зачем-то приложил Зорин палец к губам, и по неясной причине именно этот нелепый жест подействовал. Литвинов от изумления выпучил глаза, опустил камень. – Молчи, не шевелись, понял? А то будет нам сейчас очередной несчастный случай… на производстве. Рот закрой, Литвинов, я сейчас спрыгну. Ты там что, комара убил?

Он перевалился на узкую площадку, окольцованную каменными громадами. Ничего себе, комар… Тело немца все еще судорожно подрагивало. Кровь заливала лицо. Расстегнуть комбинезон по «крупной нужде» фриц успел, а вот все остальное… С какой же силой надо было садануть по черепу? Зорин с невольным уважением окинул взглядом трясущегося «вредителя». До чего же везучий, черт…

– Зорин, это ты? – пролепетал боец. Потрясающе, что в ночной свистопляске он умудрился сохранить не только жизнь, но и очки. Впрочем, они судорожно подпрыгивали на носу, в любую секунду могли упасть и разбиться. Кто бы возражал.

– Ты потрясающе наблюдателен, Литвинов, – вздохнул Зорин. – Ты что тут, яйца высиживал? Какого хрена ты этого парня замочил?

– А что, я сделал что-то неправильно? – сник солдат.

– Неважно, – отмахнулся Зорин, – забудь. Главное, что ты это сделал. Давай теперь подумаем, как будем из всего этого выпутываться.

– Может, убежим? – предложил Литвинов идеальное решение.

Не оставалось времени на побег. Да и как бежать – с покойником под мышкой? Двое оставшихся вывернули из-за скалы, остановились в отдалении, нетерпеливо поглядывали. Наконец, не выдержали, побрели, переваливаясь, с ноги на ногу.

– Эй, Курт, у тебя запор?

Литвинов задрожал, схватился за карабин, челюсть у солдата от страха отвисла до земли. Зорин перехватил оружие, сделал страшные глаза, прошептал:

– Прижмись к камню… – И сам прижался, чтобы их не сразу заметили. И первое, что увидели фашисты – ноги своего товарища, которые все еще судорожно подрагивали. Пока сообразили… Алексей подпрыгнул, схватил первого попавшегося за лодыжку, резко потащил на себя. Охранник не устоял, рухнул, ударившись головой, загремел в яму. Второй испуганно попятился, скинул автомат. Это действие Зорин просчитал, камень, которым Литвинов отоварил «своего» немца, был уже под рукой. Он должен был попасть! Метнул резко, едва не вывернув руку из сухожилия – точно в лоб. Треснула кожа, лоб окрасился алым, немец повалился, даже не пикнув. Трудно быть многостаночником…

Жилистый парень с погонами фельдфебеля, оказавшийся у него под ногами, начал проявлять недюжинную активность. Изворачивался, чтобы дотянуться до автомата, брыкался. Литвинов оказался не таким уж «двоечником», рухнул фашисту на ноги, обнял их. Зорин уселся ему на грудь, обхватил затылок и лоб, содрогнулся, увидев полные ужаса глаза – и сильным рывком провернул голову вокруг шеи. Подскочил, чтобы действовать дальше, по ситуации… но ситуация уже контролировалась. Про приказ сидеть и не отсвечивать товарищи забыли. Бойчук и Гоберник волокли за ноги отключившегося охранника, сбросили вниз, прыгнули сами. С другой стороны скатились Вершинин и Антохин.

– Литвинов? – впору посмеяться, с каким священным ужасом уставились штрафники на последнего выжившего в ночной бойне. Впрочем, было бы странно, если бы он не выжил…