Абрамсон - Дневник войны

Питаюсь я сейчас совсем хорошо — больница дает нам с Николаем полное довольствие за сданную карточку, кроме того поддерживают бывшие больные, а ныне мои друзья, отдающие мне «жизнь за жизнь». Давно уже обещают выдать мне академический паек, как будто бы сейчас дело реализуется — станет еще лучше.

Вообще я рад пребыванию в Ленинграде, и если бы нынешнее положение не ухудшалось в военном и бытовом отношении — я готов оставаться ленинградцем до конца войны и ждать возвращения своих сюда.

Какую прекрасную встречу я им приготовлю в обновленной квартире на Марата! Кстати, эта квартира могла быть и вовсе «обновленной». Лишь по счастливой случайности она спасена от пожара, бушевавшего в соседней с нами комнате 24 мая. К счастью, огонь был ликвидирован и все обошлось благополучно.

Вчера, после более чем четырехмесячного пребывания в больнице, отвез стариков домой. С 5 июня они будут получать усиленное питание, думаю, что за лето они несколько окрепнут. Быть может, для удобства питания перевезу их на Марата. Выглядят они немного лучше, чем весной, но очень слабы, особенно отец. Все же замечательно, что удалось их за волосы вытянуть из страшной пропасти, поглотившей столько тысяч жизней минувшей зимой!

Уже час ночи. Немного прохладная белая ночь полыхает над городом. Тихо. Не слышно даже привычных разрывов. Чем не мирная, летняя ночь?!

Только что закончил письмо домой и собирался лечь, как подан сигнал ночной тревоги. Сон сразу испарился. Как мучительны эти минуты, а иногда часы тревоги, когда каждый миг можешь ждать слепого удара судьбы и оказаться придавленным грудами разрушенного здания… Пока тихо. Тревога длится еще только пятнадцать минут. Давно уже не было ночных тревог. Как они зловещи и тягостны… А потом утром, в суете работы, забываются эти минуты переживаний, каждая из которых стоит года жизни. Как хочется в эти минуты быть где-нибудь далеко, не чувствовать этого близкого мертвящего дыхания войны!

Но пока тихо. И настроение уже постепенно улучшается.

Пожалуй, разденусь и лягу спать!

Только что начался артобстрел района. Снаряды ложатся где-то близко, но все же не ближе одного километра, а это значит далеко!.. Поэтому ржавый свист проносящихся над головой снарядов не страшен и не мешает работе.

Сейчас сижу над отчетом, который уже подходит к концу. Скоро заканчиваем с Сосняковым и прободные язвы. Вовсю работаю над кинофильмом «Панариций».1 Эту работу делаю с особым удовольствием. Все же останется память обо мне — самая документальная…

В клинике стало совсем по-европейски — чисто, культурно. Начали большую хирургию — уже делал холецистит, зоб, ампутацию раковой грудной железы, на днях резицирую желудок, предстоит остеосинтез.

Только что передали по радио предупреждение об артобстреле. Вот текст его:

«Внимание, внимание! В связи с артиллерийским обстрелом района предлагается:

1. населению немедленно укрыться в убежищах и щелях;

2. прекратить движение пешеходов и транспорта по обстреливаемым улицам;

3. не скопляться в очередях и у подъездов домов;

4. группам самозащиты занять свои места и быть готовыми к оказанию первой помощи и тушению пожаров».

Снова заговорили об эвакуации института. Пока еще никаких подробных сведений не имею — в понедельник, 22 июня, Совет — узнаю точно. Настроение сейчас оседлое. Очень не хочется трогаться в путь со стариками. Хотелось бы встретить мою маленькую семью здесь, на Марата. Да и столько неоконченных дел!

Из Юматова тоже письма стали немного тревожнее. Беспокоятся сильно обо мне — оно и понятно — да и с питанием стало хуже. Скорей бы уже нам встретиться!

Сейчас передают по радио отбой местной тревоги. Вот текст его:

«Внимание, внимание! Говорит штаб местной противовоздушной обороны. Обстрел района прекратился. Трамвайное и пешеходное движение в районе восстанавливается».

И еще один месяц прошел… Лето уже в полном разгаре и, как и в прошлом году, оно очень хорошо. Не слишком жаркое, ровное и благоуханное. Белые ночи в цвету, воздух чистый и спокойный. Так хочется забыть о вой-не и не думать о смерти. А мысли эти все чаще меня посещают. Все не могу отделаться от памятного предсказания!..

Работы сейчас немного, поэтому и остается время для мрачных размышлений… Практической работы мало — в воздухе в течение последних двух недель совсем спокойно. Наукой занимаюсь без большого напряжения. Закончил большой отчет за 1941 год — достойный, думаю, памятник минувшего года. Работа отняла почти два месяца. Сейчас готовлю его к докладу в Горздраве 11 июля.