Борис Абрамсон - Дневник войны

Весь день массированный артобстрел.

Вторично смотрел «Отчизну» с прежним удовольствием.

Ясная солнечная погода. В связи с этим с утра — тревоги, к счастью, тихие. Вспоминается 4 апреля прошлого года — большой налет на город.

22.40 началась очередная тревога. 23.05 отбой.

21.30 началась тревога. Пока тихо. Стоит теплая предвесенняя погода. Вечера светлые, чувствуется приближение белых ночей.

22.30 отбой. 22.45 новая тревога. Всю ночь длился большой налет.

День спокойный. Пасмурная погода. Ветер, снег. Идет ладожский лед.

День прошел спокойно. Ночью началась тревога. Отбоя не слышал — заснул.

Поздно вернулся из госпиталя. Шел во время «тихой» тревоги. Прохладная, ветреная ночь.

Продолжаются ежедневные тревоги. Последняя началась в 10 ч. веч. и закончилась в 0.50. Все тихо.

Каждую ночь тревоги, сравнительно спокойные. Завтра оперирую в госпитале аневризму подключичной артерии.

С 20 марта веду ежедневные записи на перекидном календаре, поэтому долго не писал дневник.

Вчера исполнилось два месяца моей работы в госпитале. Они омрачены очень тяжким случаем смерти на столе раненого с аневризмой подключичной артерии и вены. Операция шла очень гладко и анатомично, но в момент проведения Дешампа1 под вену произошел разрыв ее, открылось сильнейшее кровотечение, из-за близости мешка вена рвалась, перевязка (нрзб) тоже ничего не дала и больной в конце концов остался на столе.

Всему этому способствовал жестокий обстрел, причем в самый острый момент снаряд попал в здание госпиталя в 15 метрах от операционной, из окна которой все это было видно. Обстановка, мало благоприятствовавшая подобной операции.

Вернувшись в клинику, застал большую партию свежих раненых, доставленных после обстрела. Только началась их обработка, как дали тревогу — бомбы падали совсем близко, зенитки били так, что стены дрожали, наконец погас свет. В это время шла лапаротомия (ранение почки и толстой кишки), которую кончал при летучей мыши. Тревога была «смешанной» — одновременно налет с воздуха и близкий артобстрел. Слышны были все доступные нам звуки — гул немецкого мотора, удары зениток, разрывы бомб, свист снарядов и их разрывы. Тут уж самые крепкие нервы не выдержат!

А надо выдержать!

(Снова записи на календаре.)

Невыносимая тоска весь день. Не могу прийти в себя после вчерашнего потрясения. 21.10 очередная сирена. Нервы сдают! В 22.30 отбой. Перед самым концом тревоги где-то близко разорвался снаряд, так что здание заходило.

23.30 начался артобстрел района.

Каждую ночь — тревоги.

22.15 опять сирена!

Сегодня пасмурно и тихо.

Все спокойно. Весна уже чувствуется во всем.

День прошел спокойно.

12 ч. 15 мин. ночи — началась тревога. Ночь ясная и темная.

23.55. Светлая звездная ночь. Началась воздушная тревога. Сирена.

Небо изрезано прожекторами. Вспыхивают оранжевые разрывы зенитных снарядов. Идет очередной ночной налет. Красивое зрелище на фоне начинающейся белой ночи. Не спится…

Дни стали спокойнее. Стоит прекрасная ранняя весенняя погода…

И сегодня ночная тревога.

А сегодня небо очистилось и в 23.15 очередная тревога.

И сегодня ровно в 23.55 тревога.

23.40. Несколько раньше обычного знакомый звук сирены.

С немецкой точностью — 23.45 — очередная тревога. Ясная белая ночь.

На этом записи обрываются. 25 мая днем, торопясь на совещание в Институт переливания крови на 2-й Советской, Борис Петрович Абрамсон погиб от случайного осколка бомбы на пороге института.