Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

Каждая рота на земле, на передней линейке около постового грибка, где всегда находился дневальный, изготовила большой календарь, чтобы по традиции отслеживать от первого до последнего дня госэкзамены.

И вот наступил важный и ответственный для нас день. Весь курс построился на строевом плацу. Состоялся небольшой митинг. Выступили члены комиссии, преподаватели, командиры, было предоставлено слово кому-то из курсантов.

Затем генерал Курочкин дал команду: «На экзамены, шагом марш!» Мы под музыку, держа равнение и чеканя шаг, прошли мимо трибуны, а далее командиры взводов развели нас по аудиториям.

Целый месяц все были напряжены. Хотелось сдавать экзамены на «хорошо» и «отлично». Конечно, иногда желание не совпадало с реальностью, но в целом все шло гладко. Повторно никто из курсантов экзаменационные билеты не брал. Нас предупредили, если кто из курсантов попадется со шпаргалкой, пересдача только с разрешения председателя комиссии. Но все же настал и день, когда на календаре около дневального появилась цифра ноль. И мы возомнили себя настолько свободными, что в столовую на завтрак пошли без строя. Наши командиры, и особенно комбат, все понимали, и когда разложили большой костер для сжигания конспектов, тетрадей и ненужных учебников, мы бесились вокруг него, как туземцы. Вдруг кто-то крикнул: «Крызис» идет! И мы, как школьная шпана, ушли в глубь леса, выкрикивая в адрес комбата обидное слово «крызис». Своим необдуманным поступком, конечно же, мы обидели Карпова. Эта выходка дошла до начальника училища. Утром объявили сбор. Собрали в летнем кинотеатре. Первым пожаловал комбат с офицерами рот. Комбат несколько раз поздоровался с нами, показывая этим, кто в доме хозяин. Начальника училища мы встретили громким: «Здравия желаем», а на поздравление с успешным окончанием училища ответили троекратным «ура!».

Попов, вместо того чтобы пожурить за вчерашнюю выходку, стал рассказывать о том времени, когда он сам окончил кавалерийское училище. После выпуска в городском парке устроили различные соревнования. На лошадях преодолевали препятствия, заборы, кусты, потом катали девчат. Народ в парке их приветствовал. «Вот так мы отмечали сдачу экзаменов, — подчеркнул он. — А вы, молодые люди, получившие высшее образование, вчера вели себя, как дикари, и еще будете сожалеть о том, что сожгли конспекты». Полковник Попов был прав. Вскоре мы действительно восстанавливали то, что необдуманно сожгли.

В течение последних двух дней в лагере мы консервировали свое оружие и сдавали на склад. Рассчитались с библиотекой и были готовы отбыть в Рязань. Утром погрузились на речной катер и тихим ходом дошли до Рязани. Дорогой пели песни, настроение на высоте. На следующий день с утра нас переодели в лейтенантскую форму. Заранее, где-то за полгода до выпуска, закройщик снял мерку, и в военном ателье нам сшили форму. Она была подогнана под каждого и смотрелась отлично.

Выход в город был свободный, и мы, как морская волна, затопили его улицы. Я позвонил Светлане. Она, оказалось, ждала моего звонка. Договорились о месте встречи. Оба очень обрадовались. Она сразу пригласила к себе в гости. Я, конечно, для приличия отнекивался, потом согласился. Но случилось непредвиденное: как только в прихожей на вешалке я увидел китель с полковничьими погонами, желание переступать порог комнаты сразу пропало. Стал уговаривать ее уйти обратно на улицу. Кажется, мы разговаривали слишком громко, потому что из комнаты вышел ее отец. «Светлана? Это и есть Михаил?» — «Да, папа», — ответила она. «Ну, здравствуй, Михаил! — и представился: — Владимир Георгиевич». Он поздравил меня с присвоением офицерского звания. На кухне ее мама накрывала на стол. Светлана меня и ей представила. Мы пили чай с вкусным домашним тортом, но сто граммов полковник не предложил, от этого и разговор не получался. Особого желания долго находиться в компании с полковником у меня не было, но я не мог найти предлог, чтобы уйти. Это почувствовала Светлана. «Мы пойдем погуляем», — сказала она родителям. Поблагодарив ее родителей за чай, мы вышли на улицу. Она спросила: «Что случилось, тебе не понравилось у нас?» — «Да нет, все в порядке! Понимаешь, отец твой полковник, а я только лейтенант и не отвык еще при разговоре со старшими употреблять военную терминологию: «есть», «так точно» или «никак нет». Поэтому пока у нас не нашлось темы для разговора. Извини меня». Как мне показалось, я убедил ее. Взявшись за руки, мы долго гуляли по ночным улицам Рязани. Далеко за полночь проводил ее до дома и, как настоящий кавалер, дождался, пока она поднимется на свой этаж, и только тогда медленно направился в сторону училища. Чем ближе подходил к училищу, тем больше встречал своих сокурсников. Дежурный по училищу на наше позднее возвращение внимания не обращал.