Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

В один из вечеров во время самоподготовки командир взвода капитан Мигин напомнил нам о том, что на ноябрьские праздники училище будет, как всегда, участвовать в торжественном прохождении и необходимо найти время для строевой подготовки. Его замом был сержант Киреев, тот самый, с которым мы вместе служили в Калварии и поступали в училище. Вот Геннадию он в присутствии взвода и поручил этим делом заняться. Замкомвзводом он был у нас более двух лет. Мы с ним находили общий язык, да и училищная система сама по себе исключала солдафонство. В училище сержантом намного легче работать, чем в войсках. Здесь учеба и учебный процесс обязывают курсанта быть дисциплинированным. Учебных часов на строевую подготовку отводилось не много. Передвижения внутри училища командиры и использовали для совершенствования строевой подтянутости. С этого вечера стали тренироваться к предстоящему прохождению торжественным маршем. Все это происходило при скоплении массы народа, под бурные аплодисменты. Кроме нас, десантников, принимали участие еще четыре военных училища: автомобилисты, связисты, училище МВД и 137-й гвардейский парашютно-десантный полк. Так что стимул у курсантов был огромный. В советское время народ всегда был рад наступлению праздников. Ждали его и курсанты, многие из которых были женаты. На выходные и праздничные дни им разрешали увольнение на сутки. Зарипов, курсант нашего взвода, женился на втором курсе. Наши кровати были рядом, и мы, само собой, подружились. Его жена была студенткой, снимала комнату в городе. Иногда я его выручал, когда ему выпадало по графику дежурство в выходные дни. Однажды он на выходной пригласил меня в гости. Я записался в увольнение, и мы поехали к нему. Домик небольшой, но ухоженный, в деревенском стиле. Хозяева были гостеприимными людьми. Юра у них был своим человеком, его с удовольствием принимали. Познакомился с ними и я. У них было двое детей школьников. Валентина, жена Юрия, накрыла на стол, пригласила хозяина и его жену и представила меня им. Они выпили за встречу и за знакомство, а я должен был возвращаться в училище, и мне не предложили. Пошли разговоры на разные темы, только не про армию. Через пару часов мне надо было уходить. Потом я частенько бывал у них в гостях. Их дом был недалеко от училища и совсем рядом с кремлем.

На ноябрьские праздники горожане больше симпатизировали курсантам нашего училища. Генералу Леонтьеву с трибуны приятно было наблюдать, что его воспитанники на параде держат лучше равнение и строевой шаг, чем курсанты других училищ. К тому же он официально являлся начальником гарнизона. Объявленная генералом благодарность смягчила души наших командиров, и они выдали увольнительных курсантам больше обычного.

За суетой учебы не заметили, как подошел Новый год. К нему готовились более серьезно. К нашим курсантам, женатикам, приезжали жены, вот уж они с особым трепетом готовились к встрече, а мы только над ними посмеивались, но ждали их возвращения, они приносили что-нибудь вкусное и домашнее. У нас было заведено: праздник праздником, а к занятиям должны быть готовыми. Поэтому без напоминания брали в руки книжки и готовили домашнее задание, а женатые иногда и подзалетали, но добрые и понимающие преподаватели на это глаза закрывали. Бывали моменты, когда английский язык нам порядком надоедал, и мы с некоторым удовольствием высматривали в расписании занятий дни заступления взвода в караул. В карауле не мед, но все же получается какое-то разнообразие на целые сутки. Это были моменты, а не система, и караульная служба была для нас своего рода панацеей. В середине января мы торопливо стали ликвидировать тройки. В зимнюю сессию тройки ставили под угрозу зимние каникулы.

Как-то рано утром командир поднял роту по учебной тревоге. В расположении началась суета, сравнимая только с паникой на поле боя. С трудом замаскировали окна, они были высокие и одним одеялом не закрывались. В каптерке толкотня за получением зимнего обмундирования. На улице в кладовке без освещения лыжи перепутали. В общем, как говорил наш Маргелов, да у вас здесь хуже, чем в румынском бардаке. Почему в румынском? Ответа и сегодня нет. Но все же рота построилась, и мы с лыжами на плечах строем через тыльную проходную училища вышли к речке Трубеж. Здесь нас уже ожидали преподаватели тактики. Нас их присутствие насторожило. Подошел и сам начальник кафедры тактики, полковник Донцов. Мы терялись в догадках. «Стать на лыжи!» — скомандовал ротный. Стали, ждем, что будет дальше. Нам сказали, что с ротой будет проведено суточное тактическое учение, а дальше озвучили тему предстоящего учения и вопросы, которые мы должны отработать. Нам предстояло вначале совершить марш как будто с площадки приземления. Дальше провести разведку опять-таки условного противника, объекта и захватить его, а затем выйти в район обороны и не допустить подхода «супостата» в определенный район. То есть заночевать в лесу на морозе, да еще и под открытым небом. «Вопросы есть?» — спросили у нас. «Конечно, есть!» — в один голос чуть было не закричали мы. — «А завтракать где будем?» — «В поле», — ответили нам. Третий взвод ушел вперед. Он должен был обозначить «супостата». Весь день воевали, друг на друга наступали, вели огонь холостыми патронами, к вечеру врага все же разбили. Вышли в район занятия обороны. Быстро стало темнеть, одновременно усиливался мороз. Вначале было весело, шутили, но надо было думать, как в лесу переночевать. Стали готовить в снегу ямы и укладывать туда еловые ветки. Скажу без преувеличения, пару часов сна в этой яме можно выдержать, но не больше. Мы все в валенках и теплом обмундировании, но без движения в снегу, на морозе очень холодно. Потихоньку бросили свои окопы, позиции и потянулись к костру. Костер большой, около него стало даже жарко. Многие курсанты решили просушить сапоги, которые за день промокли, и поставили их ближе к огню, а сами около тепла пригрелись и задремали. Как результат — у многих сапоги были испорчены, шапки и воротники курток обгорели. До утра просидели около костра, а с рассветом «боевые действия» возобновились. Правда, к нашему большому счастью, они через некоторое время закончились. Но научились мы тогда многому.