Загрузившись в машину, майор выкатывал один видящий глаз на Доронина, рычал:
– Ну, погоди, падло, я тебе все это напомню. И вам, сволочи, – погрозил разведчикам кулаком.
Шофер, не покидавший все время своего сиденья, с места рванул, и газик умчался, надсадно ревя мотором, будто обиделся, как и его хозяин.
* * *
В расположение танкового батальона, которым командовал побитый майор, газик влетел на такой же бешеной скорости, с какой стартовал из пансиона. Танкисты, увидев отделанную физиономию командира, наперебой спрашивали:
– Кто это вас так?
– Кто посмел?
– Где они? Мы им покажем…
Майор обвел боевых друзей единственным мутным глазом, тихо сказал:
– Еле живой ушел. Вот там недалеко поселочек, в нем власовцы и полицаи с женами и детьми. Мужики переодеты в нашу форму. Я к ним, как к своим, напоролся. Они к немцам пробиваются, ждут ночи, по ночам идут. Понятно?
– Понятно! Так надо их арестовать.
Майор взревел:
– Арестовать?! Они вашего командира так разделали, а вы с ними цацкаться собираетесь! Добить гадов! По машинам! Заводи, и за мной!
Экипажи запрыгнули в танки, рявкнули моторы, взлетел сизый дымок, и, клацая траками, шесть машин, одна рота, в которую приехал комбат, двинулись за командиром батальона, который высунулся из башенного люка головной машины и подавал руками команды.
* * *
Не успели разведчики обсудить и осознать происшествие с майором, как увидели и услышали шум танков, которые разворачивались из колонны в боевую линию и двигались на пансионат.
– Что это значит? – крикнул с крыльца старик Гриватов, обращаясь к капитану Доронину, который наблюдал все это с балкона.
Ответом Гриватову был залп из танковых пушек. Снаряды разнесли вдребезги второй этаж и крыльцо пансионата вместе с Гриватовым. Внутри коттеджа раздался крик женщин.
– Рота, к бою! – крикнул капитан и сам, схватив автомат, побежал к железной ограде, которая стояла на фундаменте высотой около метра, выложенном из камня.
Разведчики залегли вдоль этой ограды, с недоумением глядели на танки, на своего командира, друг на друга. Различая на танках белые номера и красные звезды, Доронин сказал старшине:
– Это же наши. Они что, сдурели?
Старшина глухо ответил:
– Я думаю, товарищ капитан, сдурел один – тот майор, которому морду набили. Решил он нас проучить!
– Такие крайности? Разве так можно?
– Пьяным дуракам все можно. Наверное, пожаловался танкистам, увидели они его «фонари» и решили заступиться.
Второй залп, уже с более близкого расстояния, завалил весь второй этаж. Несколько снарядов угодило во флигель – жилье разведчиков.
– Надо как-то их остановить, – сказал капитан. – Образумить.
– Я пойду парламентером, – сказал Ефим.
Он вырвал черенок из метлы, валявшейся у крыльца, скинул быстро гимнастерку, снял нижнюю белую рубаху, привязал ее рукавами к древку и, надев гимнастерку, сказал двум разведчикам, которые лежали рядом:
– Пошли.
Они перелезли за ограду. Старшина, держа в руках древко, высоко поднимал свой белый флаг. Разведчики с напряжением следили за парламентерами, шагающими навстречу танкам. Ордена, особенно три ордена Славы, как кольчуга, блестели на груди старшины Павлова.
Танки не стреляли. Но когда парламентеры подошли к ним совсем близко, злая пулеметная очередь свалила всех троих, и еще долго бил по ним пулемет, взбивая землю, на которой они лежали. Доронин с досадой вскрикнул:
– Не надо было старшине ходить, узнал его пьяный майор!
Следующий залп обрушил и первый этаж пансиона. Услыхав крик женщин, Доронин побежал к развалинам. В зале с большими окнами лежали несколько убитых девочек. В одной из них Степан узнал Марту, лицо у нее не изменилось, было, как у живой, иконописное. Около нее ползала маленькая Эльза, не видя и не понимая, что происходит. Девочка кричала:
– Марта! Марта! Почему ты молчишь?
Сама Эльза была вся в крови. Степан быстро осмотрел ее – ранения не было, она испачкалась в крови Марты, когда тормошила ее и просила подняться.
С разведчиками, которые побежали за командиром, капитан вывел уцелевших детей и старух, усадил за высоким фундаментом дома. Генеральша Башкирцева причитала:
– Господи, что творится! У этих большевиков всегда смерти и трупы.
Доронин поспешил назад к своим, к ограде и вдруг обнаружил, что справа и слева от него, прикрываясь деревьями, бегут какие-то люди. Пригляделся – немцы! В своей форме, с автоматами в руках. В этот миг танки шарахнули еще один залп по пансиону. Разведчики, Доронин и немцы залегли, спасаясь от свистящих осколков.
Читать дальше